Сказка для сказочника

Плахотникова Елена

Боюсь только, что в моем случае, с возвращением может получиться небольшая проблемка: или возвращаться станет некому, или некуда. Лапушка ведь и прибить может или домик по камушку раскатать, для расслабления от огорчения. Типа, "мне доктор запретил злость в себе держать, велел выплескивать, выплескивать, ВЫПЛЕСКИВАТЬ наружу!"

–  Марла за стеной.

И Крант показал за какой именно.

–  А где Малек?

–  Нутер, ты его послал за едой, помнишь? нортор говорил очень осторожно, как с тяжело больным.

–

 И он что, ушел с корабля?!

Пол теперь качался беспрерывно. Не скажу, что меня так уж доставала эта качка, появилось только опасение, что мой обед может основательно подмокнуть, ну, и за Малька немного: как он корабль догонять будет? Хотя этот проныра нигде не пропадет и с голоду не помрет.

–  Нет, нутер, он ищет тебе еду на корабле.

–  Тогда я могу быть спокоен этот найдет, даже если здесь осталась последняя корка хлеба и рыбья голова.

–  Найдет, - подтвердил Крант, не воспринимая шутки.

А дедушка опять улыбался, весь из себя довольный жизнью.

–  Многовидящий, я что-то не понял: как же ты на берег попадешь?

Сначала спросил, а потом вспомнил, что он вроде бы со мной плыть намылился. Хотя, я мог не понять чего-то спросонья. Вот поем, свежим воздухом подышу, тогда и соображать нормально стану.

–  Так же, как и ты, Многодобрый. Попаду, когда корабль остановится.

–  Думаешь, ради тебя капитан повернет к берегу?

–  Зачем "повернет"? Впереди тоже есть берег. Нам надо вперед, а не назад.

–  "Нам"?! Старик, а ты ничего не путаешь? Прости, Многовидящий, но зачем тебе плыть с нами? Только не говори, что твоя жизнь как-то связана со мной, и теперь ты жить не можешь без меня.

–  Не скажу. Я старый, но еще не глупый.

Да-а, всем бы "старым" такие зубы! Интересно, если я проживу столько, у меня во рту хоть что-то останется? Ну, кроме языка, понятное дело.

–  Тогда зачем с нами? За браслетиком своим присмотреть?

–  За ним не надо присматривать он сам ко мне вернется. А рядом с тобой бывает интересно вот и плыву.

–  Ну, это кому как. Вот Кранту, кажется, совсем не интересно.

Нортор стоял с такой мрачной мордой, что найти на ней радость или интерес было бы затруднительно. Даже будь у меня микроскоп.

–  Многодобрый, он же оберегатель, - как маленькому сказал прорицатель. Оберегатели все такие.

–  И много ты их видел?

–  Много.

Крант не сказал ни слова, будто мы не его тут обсуждали, а температуру воды за бортом.

–  Ладно, схожу я, пожалуй, к Марле. Посмотрю, как она там устроилась, помогу, чем смогу.

Отпустил стол, осторожно шагнул к двери. Все-таки качающийся пол это не совсем то, к чему я привык. Второй шаг я сделать не смог между мной и дверью образовался Крант.

–  Ну, и что бы это значило?

Толкать нортора не самая лучшая идея. Легче и быстрее пройти сквозь стену.

–  Она сказала: кто к ней зайдет

и помешает, она того укусит.

Крант никогда не называл Марлу по имени. Не только у него хороший слух.

–  Ни фига себе заявочка! И чем это Лапушка таким занята, что мне зайти к ней нельзя?

Отвечать никто не торопился. Пришлось задавать наводящие вопросы.

–  Кто-нибудь знает, сколько детей с Марлой?

Знакомого мешка в каюте не наблюдалось, и было у меня смутное подозрение, что он может найтись за стенкой.

–  Трое, - тихо сказал Крант.

–  Ты их видел?

–  Нет. Я их слышу.

–  И что они делают?

–  Один спит, двое едят.

Вопрос: "Чем занята Марла?" отпал сам собой. Зато появились другие вопросы: "Куда это запропал Малек?" и "Хватит ли еды, когда Лапушка освободится и выйдет к нам?" Если я все правильно помню, то мамашки после кормления детенышей бывают голодными. Или очень голодными. А Лапушка никогда особо сытой не бывала, и от второго обеда не отказывалась только потому, что недавно прикончила первый.

Ну, и куда подевался наш ответственный за обед? Вот Марла зайдет ко мне в гости, а у меня на угощение только прорицатель и оберегатель. Выбирай кого хочешь, если быстро подсуетишься, они и вякнуть не успеют.

Долго развивать людоедскую тему мне не удалось вернулся Малек. Таким задумчивым я его никогда не видел. И в руках у него ничего не было.

–  Что на этом корабле даже сухой корки не нашлось?

–  Нет, господин. Еда здесь есть, но капитан сказал…

Малек замолчал, а я не стал дожидаться, пока он вспомнит, чего ему там наговорил наш драгоценнейший капитан. Я сам придумал смешной ответ.

–  Он сказал тебе, что до берега меньше сезона, и что мы вполне можем потерпеть?

Обычно Малек нормально воспринимает мои шутки, а тут совсем никак! Типа, Крант номер два да еще сильно занятый на работе. А может я вообще забыл озвучить шутку? По рассеянности, по задумчивости, а теперь вот обижаюсь, что на нее не реагируют. Но шутить насчет предполагаемой голодовки почему-то уже не хотелось.

–  Нет, господин, - Малек покачал головой. Задумчивость с его морды так никуда и не делась. Он не сказал, сколько плыть до берега. Он сказал, чтобы я не искал еду на его корабле. Он сам даст все, что надо.

Ага, за отдельную плату. Типа, питание в проезд не входит.

–  Подожди, он что, заловил тебя, когда ты шарил в трюме?

–  Нет, господин, он не видел меня. Он знал, что я там, но меня он не видел.

–  Малек, да он развел тебя, как маленького! Сказал: "Я знаю, что ты там выходи!" и ты вышел.

–  Нет, господин. Я подождал, пока он уйдет, и только тогда вышел.

–  А откуда же он узнал?..

–  Ему корабль сказал.

–  Кто?!

Мне вдруг показалось, что у меня что-то не то с ушами. Или с головой.