Сказка Карлсон, который живёт на крыше, опять прилетел
Шрифт:
не огорчит. Боссе расхохотался:
— Хорошая у нас теперь будет жизнь! Без мамы, но зато с Карлсоном и
домработницей, которая наведет здесь свои порядки.
— Не пугайте меня, — сказала мама. — Подумайте только, что станет с
домработницей, если она увидит Карлсона.
Папа строго посмотрел на Малыша.
— Этого не будет, — сказал он. — Домработница никогда не увидит Карлсона и
ничего не услышит о нем, обещай, Малыш.
— Вообще-то Карл сон летает куда
никогда ей о нем не рассказывать.
— И вообще ни одной живой душе ни слова, — сказал папа. — Не забывай наш
уговор.
— Если живой душе нельзя, то, значит, нашей школьной учительнице можно.
Но папа покачал головой:
— Нет, ни в коем случае, и ей нельзя.
— Понятно! — воскликнул Малыш. — Значит, мне и о домработнице тоже нельзя
никому рассказывать? Потому что с ней наверняка будет не меньше хлопот, чем с
Карлсоном.
Мама вздохнула:
— Еще неизвестно, сможем ли мы найти домработницу.
На следующий день они дали объявление в газете. Но позвонила им только одна
женщина. Звали ее фрекен Бок. Несколько часов спустя она пришла договариваться
о месте. У Малыша как раз разболелось ухо, и ему хотелось быть возле мамы. Лучше
всего было бы сесть к ней на колени, хотя, собственно говоря, для этого он уже был
слишком большой.
«Когда болят уши, то можно», — решил он наконец и забрался к маме на колени.
Тут позвонили в дверь. Это пришла фрекен Бок. Малышу пришлось слезть с коленей.
Но все время, пока она сидела, Малыш не отходил от мамы ни на шаг, висел на
спинке ее стула и прижимался больным ухом к ее руке, а когда становилось особенно
больно, тихонько хныкал.
Малыш надеялся, что домработница будет молодая, красивая и милая девушка,
вроде учительницы в школе. Но все вышло наоборот. Фрекен Бок оказалась суровой
пожилой дамой высокого роста, грузной, да к тому же весьма решительной и в
мнениях и в действиях. У нее было несколько подбородков и такие злющие глаза,
что Малыш поначалу даже испугался. Он сразу ясно понял, что никогда не полюбит
фрекен Бок. Бимбо это тоже понял и все лаял и лаял, пока не охрип.
— Ах, вот как! У вас, значит, собачка? — сказала фрекен Бок.
Мама заметно встревожилась.
— Вы не любите собак, фрекен Бок? — спросила она.
— Нет, отчего же, я их люблю, если они хорошо воспитаны.
— Я не уверена, что Бимбо хорошо воспитан, — смущенно призналась мама.
Фрекен Бок энергично кивнула.
— Он будет хорошо воспитан, если я поступлю к вам. У меня собаки быстро
становятся шелковыми.
Малыш молился про себя, чтобы она к ним никогда не поступила. К
больно кольнуло в ухе, и он тихонько захныкал.
— Что-что, а вышколить собаку, которая лает, и мальчика, который ноет, я сумею, —
заявила фрекен Бок и усмехнулась.
Видно, этим она хотела пристыдить его, но он считал, что стыдиться ему нечего, и
поэтому сказал тихо, как бы про себя:
— А у меня скрипучие ботинки.
Мама услышала это и густо покраснела.
— Надеюсь, вы любите детей, фрекен Бок, да?
— О да, конечно, если они хорошо воспитаны, — ответила фрекен Бок и уставилась
на Малыша.
И снова мама смутилась.
— Я не уверена, что Малыш хорошо воспитан, — пробормотала она.
— Он будет хорошо воспитан, — успокоила маму фрекен Бок. — Не беспокоитесь, у
меня и дети быстро становятся шелковыми.
Тут уж Малыш покраснел от волнения: он так жалел детей, которые стали
шелковыми у фрекен Бок! А вскоре он и сам будет одним из них. Чего же удивляться,
что он так перепугался?
Впрочем, у мамы тоже был несколько обескураженный вид. Она погладила Малыша
по голове и сказала:
— Что касается мальчика, то с ним легче всего справиться лаской.
— Опыт подсказывает мне, что ласка не всегда помогает, — решительно возразила
фрекен Бок. — Дети должны чувствовать твердую руку.
Затем фрекен Бок сказала, сколько она хочет получать в месяц, и оговорила, что ее
надо называть не домработницей, а домоправительницей. На этом переговоры
закончились.
Как раз в это время папа вернулся с работы, и мама их познакомила.
— Наша домоправительница, фрекен Бок.
— Наша… домом учительница, — прошипел Малыш и со всех ног бросился из
комнаты.
На другой день мама уехала к бабушке. Провожая ее, все плакали, а Малыш больше
всех.
— Я не хочу оставаться один с этой домоправительницей! — всхлипывал он.
Но делать было нечего, это он и сам понимал. Ведь Боссе и Бетан приходили из
школы поздно, а папа не возвращался с работы раньше пяти часов. Каждый день
Малышу придется проводить много-много часов с глазу на глаз с
домоправительницей. Вот почему он так плакал. Мама поцеловала его:
— Постарайся быть молодцом… ради меня! И, пожалуйста, не зови ее
домомучительницеий.
Неприятности начались со следующего же дня, как только Малыш пришел из школы.
На кухне не было ни мамы, ни какао с плюшками — там теперь царила фрекен Бок, и
нельзя сказать, что появление Малыша ее обрадовало.
— Все мучное портит аппетит, — заявила она. — Никаких плюшек ты не получишь.