Сказка о Берте и Берти

Анника

Берти косо улыбнулся, присел рядом и погладил ее по щеке рукой, перемотанной красной тканью:

– Когда на Фирре мне сказали, что Морская Фея, приехавшая на остром в поисках меня, села на корабль, отплывший в порт Элисон, я с трудом поверил в это, – задумчиво проговорил он, смотря на морские волны: – Еще больше меня удивило то, что после прекрасного начала своих приключений ты остановилась здесь…

Берта со злостью и возмущением посмотрела на него:

– Ты… Знал бы ты только, что произошло со мной с тех пор, как ты оставил мня одну спящей в той комнате…

–

Что бы ни произошло, – пожал плечами Берти: – Что бы ни произошло, я думаю, это не было причиной, чтобы сидеть и тухнуть здесь. Берта, неужели ты выбралась сюда из своего Мира, из дома Сказочника, чтобы теперь в точно таком же спокойствии жить в Волшебном Мире?

Она поднялась с мостков, намериваясь уйти. Берти поднялся следом за ней, и тут же получил пощечину.

– Вот, что я должна была сделать первым, как только увидела тебя! – Воскликнула девушка: – Ты бросил меня неизвестно где и непонятно за что! Что я должна была делать в чужом Мире?!

Рассмеявшись, Счастливчик прижал ее к себе, снова погружая пальцы в темно-русые волосы девушки:

– А что ты делала здесь до того, как проснулась одна на Фирре? – Ласково спросил он, поглаживая ее по голове.

Берта, уткнувшись лицом в его плечо, почувствовала запах его пиджака, запах Берти, и ее злоба начала понемногу утихать:

– Я искала тебя.

Солнце давно уже село за холм, медленно погружающийся во тьму замок Жана Штормель окончательно потух. По набережной одиноко шел фонарщик, таща за собою легкую деревянную лестницу, которая стучала по камням дороги.

Берта и Берти бежали, взявшись за руки, прочь из города, подальше от богатых домов и горящих фонарей, зажигающихся на мощеных улицах.

– Это глупо, Берти, – сказала она ему, когда Счастливчик потянул ее к старому сараю, в котором фермеры хранили солому: – Так по сказочному…

– И пускай, – рассмеялся он: – Мы сейчас в Сказочном Мире.

Раньше Берта никогда не замечала, насколько шнуровка корсета стягивает ее тело. Насколько дорогая ткань костюма сковывает и обездвиживает ее. Обязательства, накопленные ею за целый месяц пребывания в доме адмирала Нилла, с тихим шелестом падали на пол, застеленный грубо отесанными досками. Оттолкнув от себя Берти, она упала спиной на огромную кучу сена в углу и засмеялась.

Счастливчик некоторое время смотрел на нее с удивлением и удовольствием. Не смотря на то, что Берта утратила сказочную красоту Морской Феи, сейчас, в этом сене, смеющаяся и полураздетая, с темно-русыми волосами, рассыпавшимися по плечам, она выглядела очаровательно. Но очарование это было для него новым, не тем, что он отмечал в ней прежде, до этой встречи на пристани. Берти не без наслаждения подумал, что Берта пришла в этот Мир только из-за него.

Всю ночь она нашептывала ему на ушко льстивые слова, и он понимал, что они ему нравились. Самолюбие Берти было удовлетворено.

Берта лежала, почти полностью закопавшись в колючее сено, одной ногой она поглаживала его по спине, пока он задумчиво смотрел в дверной проем, в котором не было двери.

– Ты опять уйдешь? –

спросила она его, заметив, что романтическое настроение Счастливчика медленно уплывает куда-то прочь.

– А что будешь делать ты? – ответил он вопросом на вопрос.

– Если я засну, а ты уйдешь, – она выразительно слегка толкнула его ногой по плечу: – Если ты уйдешь, то вернусь в дом адмирала…

Он оглянулся и, хитро улыбаясь, посмотрел на нее:

– Ты не сможешь. Ты уже не усидишь на одном и том же месте. Тебя будет грызть скука, Берта.

– Что же мне делать? – в ее вопросе, среди веселых, смеющихся ноток, можно было найти и тревогу – уже подступал рассвет, скоро должно было начаться новое утро.

Но он просто продолжал смотреть на нее, не отвечая девушке.

– Я не усну, – шутливо сказала она, улыбаясь: – Ни за что.

Берти в который раз пожал плечами, поднялся и начал одеваться. Внутри Берты все оборвалось.

Безмолвно она наблюдала за тем, как он набрасывает коричневый пиджак на плечи и смахивает солому со шляпы. Когда Счастливчик, не огладываясь, вышел из сарая, девушка с глубоким вздохом упала на спину. Она еще никогда не была так счастлива и так несчастлива в один день сразу.

В ее тяжелом сне шел проливной дождь. Берта сидела на террасе какого-то ветхого дома в плетеном кресле, рядом с ней, рука об руку, сидел Берти. Между ними стоял большой выцветший зонт от солнца. Дождь хлестал, смешиваясь с порывами ветра, превращаясь в колючую водяную пыль.

– Ты любишь меня, да? – Спросил у нее Берти, не отрывая взгляда от горизонта: – Ты любишь меня, Берта?

Она молча смотрела, как он мучится этим вопросом, как не может повернуть к ней голову, как взглядом, полным безнадежности смотрит на линию, разделяющую небо и море, которая вот-вот должна была исчезнуть за потоками дождя.

– Ты ведь любишь меня, Берта?! – И его крик заглушил шум падающей с неба воды.

Глава десятая

Адельерра – начало пути

Возвращение Берты в дом адмирала около полудня было ничем не ознаменовано. Не было ни грандиозного скандала, ни хмурых отрешенных и осуждающих взглядов, ни бескрайних потоков нравоучений. Правда, девушка отметила, что когда она спустилась в столовую к дневному чаю, Оскар Нилл немного холодновато ее поприветствовал, но потом все пошло так же, как и обычно.

Только сама Берта была задумчива и напряжена, она не могла обратить внимания на мелкие детали, такие как приходящие и уходящие лакеи с письмами, разговоры шепотом за ее спиной, дрожащие руки ее прислуги и чересчур ранний уход «дедушки» из столовой под предлогом плохого самочувствия. Раньше заботливая «внучка» Анна никогда бы не позволила себе так опрометчиво отпустить деда одним только кивком головы. Но мысли ее блуждали далеко, они проносись по вчерашней набережной, протекали до сарая с соломой и кружились там. Снова и снова прокручивая прошедший вечер в своем сознании, Берта все больше склонялась к мысли, что Берти был прав: