Сказка о девяти адептах

Рывкина Наталья

– Понимаю. Мы с Вами должны говорить одно и то же.

– Меня не спросят.

– Почему?

– Я любимый ученик Нуара. Не повезло. Но свои плюсы в моем статусе тоже есть – не задают лишних вопросов.

– Не повезло? – переспросил Ольгарт с сарказмом. – А может быть, Вы действительно здесь первый ученик? Самый старательный и более всех преуспевший в черных науках?

– Возможно, – спокойно ответил собеседник.

Остаток дороги они проделали молча.

***

К вечеру у Ольгарта поднялась температура, и он совсем расклеился. Сознание поплыло, и… где он только

не побывал за эту ночь. И в родном ордене, и даже на пляже на побережье Зеленого моря в южной орденской резиденции. Но к утру полегчало. Ольгарт лежал на каменном полу и развлекался, припоминая свои ночные видения. Пляж-то откуда взялся? Жарко ему что ли стало от температуры, вот пляж и привиделся? Но самое великолепное – сказка о девяти адептах. Вот это бред так бред. Надо ж такое удумать! Девять малолетних адептов – обратите внимание, даже не младших магистров, а именно АДЕПТОВ – собрались устраивать переворот в Черном ордене. И Нуара они убьют, и справятся с его Правой и Левой Руками, и всеми прочими орденскими магами, взрослыми и опытными бойцами. Девять адептов, наличествует среди которых любимый ученик Нуара, девочка-подросток – гениальный телепортист, а еще до кучи парень со склонностью к магии Жизни. И собирается эта компания проверять на своих собственных любимых шкурках теорию Грагора. А его, Ольгарта, припахала вести медицинское сопровождение. Не-ет, с магией Жизни надо завязывать и заняться писательством. Книги творить… эти, как их… фэнтезийные. Сейчас много всякой ерунды пишут. К примеру, о мирах без магии, где, тем не менее, как-то умудряются жить люди, и даже создавать цивилизации одна другой нелепее. И много еще всякой разной ерунды. Модно. Но такой чуши, как у него, не сочинить никому и никогда. Он, глядишь, еще и прославится на этом сомнительном поприще.

От размышлений о будущей творческой карьере Ольгарта отвлек хорошо знакомый звук, будь он не ладен – шаги по гулкой каменной лестнице. А потом… ох, мама дорогая… потом в затихший подвал зашел персонаж из его бреда. Собственной персоной. Именно такой, каким он видел его в первый раз – безжизненное, ничего не выражающее лицо, пустой взгляд.

– Мэтра Ольгарта к мэтру Нуару.

Опять, что ли температура вверх полезла?

***

Адепт, отодвинув засуетившихся охранников, вошел в клетку и бесцеремонно положил руку Ольгарту на лоб.

– Мэтр болен, – объявил он настолько ледяным тоном, что еще чуть-чуть и в подвале начали бы расти сосульки. – Почему не вызвали лекаря?

– Так… это… зачем же? Он и сам маг Жизни.

– У него блокиратор, вы не заметили? Это устройство не позволяет ему магичить. А если бы он умер? Это, между прочим, личный пленник мэтра Нуара. Вам на алтарь захотелось, мои старшие братья?

Охранникам на алтарь определенно не хотелось.

– Брат, не сдавай. – задергались они. – Сочтемся.

– Нуар сам увидит. Или вы считаете архимага настолько… невнимательным?

– Что ты, брат. Не подумай, – всполошились бедолаги. – Но ты уж постарайся. Как-нибудь. Чес-слово, мы потом сделаем все в лучшем виде. Как его обратно принесут, организуем медпомощь по высшему классу.

– Я проверю. Пойдемте, мэтр.

Тюремщики синхронно перевели взгляд на тяжело поднимающегося с пола Ольгарта.

– Ты, сморчок, –

рыкнул один из них. – Ты это… ты соберись. А то…

– А то что? – резко переспросил Ольгарт.

Тот кинул косой взгляд на стоящего рядом адепта. Как бишь его там… кажется Рохор. Сдаст ведь, зараза, любимчик начальства, что обижает охрана особо ценного узника. Личного пленника Нуара. А личного пленника Нуара имеет право обижать только сам Нуар. Лично. Это что ж выходит, он тоже в некотором роде любимчик начальства? Тьфу… лезет в голову белиберда. Во всем виновата температура.

– Ты там соберись, – повторил охранник тоном ниже. – Что б был как огурчик.

– Как ты это себе представляешь, кретин? – фыркнул Ольгарт. – Как огурчик…Ты думаешь, мы с Нуаром мило побеседуем за бутылочкой?

– Да не-е. Ты только до экзекуции продержись. А после кто ж поймет, больной ты там или нет, – отмахнулся охранник. – Расстарайся, а мы тебе одеяло принесем.

– Силой поклянись! – заявил Ольгарт неожиданно для себя самого. Показалось, или Рохор действительно чуть-чуть приподнял уголки губ, обозначая улыбку?

Тьфу. Уже нахватался всякой ерунды. На кой ляд ему эта клятва? Он в подвал в любом случае не вернется. Температура виновата, что же еще.

– Да клянусь я, клянусь, – скривился охранник. – Вот ведь параноик.

– Силой? – дотошно уточнил Ольгарт.

– Силой клянусь, принесем тебе одеяло. Те-еплое.

– Хорошо, – кивнул Ольгарт и повернулся к стоящему рядом с ним адепту. – Я готов, юноша.

Черный адепт перевел на него безжизненный взгляд.

– Вы не оговорили, когда именно Вам принесут одеяло, – сообщил он. – Сегодня? Через год? Через десять лет?

Вот ведь пакость. Это ж надо быть таким идиотом. И ведь не нужно ко всем демонам ему это одеяло, а все равно противно.

– И в мыслях не имел, – обиделся охранник. – Силой клянусь – принесем сегодня к вечеру. Большое теплое одеяло.

– Хорошо, – повторил Ольгарт. – Пойдемте.

Адепт посторонился и пропустил его вперед.

***

Демоны бы побрали эти лестницы. На кой ляд, спрашивается, Черному ордену понадобилась резиденция, встроенная в высоченный скальный массив? Есть в этом, конечно, вся такая своеобразная эстетика… именно что черная. Но бесконечные лестницы, демоны их раздери! На очередном повороте Ольгарта шатнуло в сторону и пришлось ухватиться рукой за стену.

– Как бы нам не напортачить, мэтр, – озаботился идущий сзади Рохор. – Вы в состоянии работать? Может лучше отложить? Не последний же раз Вас вызывает Нуар. А Вам, – он вдруг хихикнул. – Вам сегодня даже принесут одеяло.

– Обойдусь, – фыркнул Ольгарт. – Но все равно спасибо.

– Не за что. Мне самому нет сил смотреть, если мои товарищи бездарно ведут дела.

Да уж. Допрыгался. Черные у него в товарищах. Сказал бы кто-то раньше… да, конечно, магу Жизни не пристало бить морды кому бы то ни было, но есть же предел даже для самых железных нервов…

– А Вам не нагорит за Ваши сегодняшние художества? – поинтересовался мэтр у новоиспеченного товарища. – Старших братьев обхамили и вообще…

– Это пусть Вас не волнует, – рассмеялся тот. – После того, как я провороню Ваше самоубийство, мои прочие прегрешения уже не будут иметь никакого значения.