Сказка о ночном музыканте
Шрифт:
Они заржали, им хотелось воли.
А так как он привык всем помогать,
Тотчас же к ограждению вернулся,
Преграду для седых коней открыл,
И маленький табун коней красивых
Побегать на свободе отпустил.
Они в одно мгновение исчезли,
Не оставляя от себя следа.
На небе чистом облака поплыли –
В них ощущалась лёгкая вода.
Давид продолжил путь, шагая дальше.
И
Где были кони яркие – гнедые,
Черны ногами, гривой и хвостом.
Проследовал сначала парень мимо,
Но сердцем вдруг услышал боль и стон
Рабов, что держат долго за решёткой.
Они просили отворить заслон.
Как в первый раз, Давид назад вернулся.
Ему их было, в самом деле, жаль.
Он растворил держащую преграду,
И те умчались вихрем быстро вдаль.
А небо в это время потемнело,
Собою обещая скорый дождь,
Подул пренеприятный сильный ветер,
Что очень был на северный похож.
Природа больше парня не ласкала.
Чтоб ни было, ему нужно идти
До третьего последнего загона,
Не жалуясь на сложности в пути.
Он поднял воротник у лёгкой куртки,
Собрался, будто сжал себя в комок,
И побежал, тем самым согреваясь,
Так быстро, как при молодости мог.
И потому последний из загонов,
Что должен повстречаться на пути,
Явился перед ним в мгновенье ока.
Тропа кончалась. Некуда идти.
Здесь лошади стояли непростые.
Все были гладко-чёрные как смоль.
Пар из ноздрей от холода и бега…
Из-под копыт бегущих шёл огонь.
Не любоваться ими было сложно,
Однако близко к ним не подойдёшь.
В них ощущалась сила неземная –
Приблизишься и точно пропадёшь!
А в самом центре статуей стояли,
Из веток тонких, контуры коней.
Они склонились, будто травку рвали,
Губами прикасаясь нежно к ней.
К ним подобраться было невозможно,
Зайдя, как гость желанный – просто так.
Вокруг них кони прыгали нервозно.
Такие не подпустят и на шаг.
И даже если б чудо-вороные
На волю не просились у него,
Открыть ворота, чтоб те убежали,
В то время было правильней всего.
Давид проделал это, не подумав,
Откуда появлялись облака,
И есть ли у красивейших владелец?
А он ведь был у них наверняка!
Раз так, то он, бесспорно, недоволен,
Что
Тем более что данные деянья
Он совершать Давида не просил.
Из-за того, что собственник лошадок,
Был чародеем, кажется, притом,
Воздушное пространство потемнело,
И в вышине раздался страшный гром!
С ним молнии, как змеи заметались,
Грозя ужалить насмерть, иль убить.
Растительность под ветром преклонилась,
Боясь обратно тело распрямить.
В том месте находиться стало страшно,
Но юноша шагнул ногой в загон.
Он не хотел терять напрасно время,
Ведь видел цель, зачем сюда пришёл.
Раздался голос: «Что же ты наделал?
Ведь кони мои вовсе непросты.
Таким нельзя резвиться на свободе.
Запомни: исправлять всё будешь ты!»
Давид смотрел, но никого не видел,
Лишь чувствовал присутствие того,
Кто обладал мистическою силой,
И явно недоступной для него.
И вновь невероятно сильный голос,
Что, кажется, звучал со всех сторон:
«Я вижу, ничего-то ты не понял,
Не зная, что хранил в себе загон.
Ну что ж, я расскажу. Тебе придётся
Всех улетевших снова собирать.
И в этом очень сложном испытанье
Тебе никто не станет помогать.
Ты выпустил, конечно, их жалея,
Не зная то, что каждый белый конь
Являл собою страшные болезни,
По счастью те, что не приносят боль.
И местности, что с лёгкостью «седые»
Красивым табуном пересекли,
Придётся обходить всем стороною,
Чтоб в мир загробный их не унесли.
Из данных обстоятельств вытекает,
Что ты обязан будешь заходить
Буквально в каждый дом, жизнь возрождая.
Лишь так ты сможешь лошадь возвратить.
Их ровно сто не больше и не меньше.
Не бойся, я тебя перенесу,
Где скакунам гуляется привольно,
Коль справишься – я дальше поведу».
Давид сказал: «Мне дорого так время…
Я понимаю, что я виноват.
Мне жаль, что я принёс кому-то горе,
Но если не успею, во сто крат
Возможно, будут большие потери.
Прошу тебя, кто б ни был – отпусти.
Я обещаю вновь сюда вернуться,
И всех, кого подвёл, готов спасти.
Я уверяю, что мне можно верить.
Ты видишь, я открыт перед тобой.