Сказка о ночном музыканте
Шрифт:
Он думал, прилетит большая птица,
И спустит его к главной из дорог.
Но нет, гора под парнем задрожала
И стала постепенно оседать,
Но снова стала гордо подниматься,
Когда Давид стал руку отстранять.
Тут нужно было проявить терпенье.
Успех – награда тем, кто может ждать.
Как только пик сравняется с землёю –
Тогда лишь можно будет убежать.
Вновь музыкант дотронулся
Негладкой стороною до горы.
Она под ним, как лист затрепетала,
Пошла под землю, прячась до поры,
Когда её таинственный отпустит.
Не ясно как, но камень подчинял
Огромную своим прикосновеньем,
И с лёгкостью покорно опускал.
Ещё чуть-чуть и самому Давиду
Придётся видно скрыться под землёй.
Он в рост поднялся, в сторону отпрыгнул,
И побежал, что мочи есть, долой.
За ним поверхность стала подниматься,
Со скоростью огромною расти,
Но юноша успел на своё счастье
Прилично от высот тех «отойти».
Когда вершина облако достала,
В лучах растаял от тепла туман,
Скрипач недалеко загон увидел,
Куда коней недавно собирал.
Теперь стоял он видоизменённый.
То был скорее «лошадиный дом»,
Где выстроено место для прогулок,
Когда нет туч на небе голубом.
Всё также в центре лошади стояли
Сплетённые из веток, и сейчас
Давид решил добыть их с разрешенья
Того, кто был владельцем – кто их пас.
Он мог бы сам загнать коней под крышу,
Зайти и взять, зачем сюда пришёл,
Но это будет явно не по нраву
Тому, кто здесь хозяйство своё вёл.
Поэтому Давид, собравшись духом,
Невидимому глазу произнёс:
«Я лошадей вернул тебе обратно,
Никто несчастья людям не принёс.
Теперь в загонах более уютно,
Но я сюда явился не затем.
Мне очень нужен маленький жеребчик,
И чтобы он в три ночи повзрослел.
Пока он мал, желательно, чтоб мама,
Ожив, осталась временно при нём.
Я думаю, она потом захочет
Царить в пространстве сказочном твоём.
Не для себя прошу. Необходимо
Мне музыкой успеть другим помочь.
Не откажи, прошу в нижайшей просьбе,
И не гони волшебной силой прочь!»
И тут же, после слов произнесённых,
Природа поменяла внешний вид:
На небе облака в кольцо сложились,
Внутри их солнце яркое горит.
Его лучи на землю опустились
Как
Тем самым ослепляя музыканта.
Так не было в округе до сих пор.
Никто Давиду вновь не показался,
Но голос, как и прежде, зазвучал:
«Не скрою, удивлён, что ты игрою
Коней моих назад в загон загнал.
А больше, что с горы сумел спуститься.
Возможно ты в руках имеешь то,
Что неизвестно мне и недоступно,
Чем обладать ещё не мог никто.
Похоже, ты подобного достоин.
Ну что же – забирай себе коней,
Используй с добротой, по назначенью,
Однако отдавать другим не смей!
При этом есть ещё одно условье –
Их нужно возродить и оживить.
Поверь, что никому не удавалось
Из дерева лошадок воскресить.
Боюсь, что и тебе то недоступно.
Признаюсь, в этом слаб я даже сам.
Зачем они поставлены на землю,
Известно лишь высоким небесам.
Я вынесу тебе их из загона.
О большем меня парень не проси.
В другом я ничего не разумею.
И рад бы услужить, но… Ты прости».
И не дождавшись на слова ответа,
Он лошадей сплетённых приподнял,
И перенёс легко к ногам Давида.
Лучи «взлетели» так, что свет сиял
Теперь уж наверху. Как дети солнца
Они искрились, руша облака.
Те быстро, как пушинки разлетелись,
При лёгком дуновенье ветерка.
Создались подходящие условья
Для совершенья сказочных чудес.
Но более всего невероятно,
Что выстроенный им загон исчез.
Теперь был музыкант у края поля
С высокой, сочной, мягкою травой.
Буквально в двух шагах – гора, но, где же
Тот пруд заветный, даже хоть какой?
В который раз, взяв камень драгоценный,
Давид потёр его чуть о себя,
Всмотрелся в изменённую поверхность
И произнёс: «Прости, что вновь тебя
Сейчас вопросом новым потревожу.
Но видно мне никак не обойтись
В стране волшебной без твоей подсказки.
Прошу тебя, по дружбе отзовись.
Ты говорил мне сам, что чудо-кони
В пруду ногами стоя, оживут.
Но я вокруг себя, увы, не вижу,
Где может находиться этот пруд.
Быть может нужно снова что-то сделать?
Мне сложно самому предугадать
Ход действий чародейских или мыслей.