Сказка о ночном музыканте
Шрифт:
Лишь ты один мне можешь подсказать».
«Ты прав!» – ему ответил тут же голос,
«В пруду том необычная вода.
И если б не спросил меня об этом,
То не нашёл бы место никогда.
Пруд скрыт в горе, что прямо за тобою.
В неё придётся с лошадьми войти.
Но запросто в себя твердь не пропустит –
Препятствия воздвигнет на пути.
Для простоты, чтоб было безопасно,
Проделай так: ты мною
Три раза и скажи слова такие:
«Назад, чего лишился, получи!»
Пещера пред тобою отворится.
В ней будет возле входа чудный пруд.
Меня в него положишь непременно,
Такого действа там давно уж ждут.
Иначе вам не выбраться наружу.
Ты обо мне не сильно сожалей.
Гора сама отдаст тебе «подарок»,
Ты лишь оттуда выбраться успей.
Поставь лошадок рядышком и с краю.
При этом в воду сам не заходи.
Когда они в оживших превратятся,
На свет небесный выйти позови.
И главное задерживаться долго
Внутри, чтоб не увидел там, не смей.
Лишь соверши, зачем туда явился,
Иначе станешь частью тех камней».
Поверхность себя снова поменяла,
На светлый необычный тайный цвет.
Давид, в который раз без осложнений,
Смог получить ответы и совет,
Поднёс коней, из веточек сплетённых,
К стоящей рядом с ним большой горе,
Что внешне были и великоваты,
Но с лёгкостью тащились на спине.
Он тут же постучал о стены камнем
Три раза, вслух сказав фразы-ключи,
Что были в этот миг необходимы:
«Назад, чего лишился, получи!»
Как только музыкант остановился
И вслух сказал заветные слова,
Задвигавшись огромными камнями,
Раскрылась перед юношей гора.
Сокрытая от глаз людских пещера,
В себя манила светом изнутри.
Она ему, как будто говорила:
«Раз камень возвращаешь – заходи!»
Давид взвалил коней себе на плечи,
Смотря по сторонам, туда зашёл.
Что было вкруг него – лишало речи.
Там золотом сиял волшебный «пол».
От света всё вокруг переливалось.
С каменьями стояли сундуки.
И каждый этот камень драгоценный
Не меньше был ладони у руки.
А золота так просто были горы,
Им устлана была вокруг земля,
По центру пруд был цветом необычным,
В который смертным
Давид перед водой остановился,
В неё поставил «свитых» лошадей,
И как не жалко было, чудо-камень
В пруд погрузил, как велено, быстрей.
Вода, что прежде красною казалась,
По цвету камня стала голубой,
Затем вдруг пузырями забурлила,
И облако подняла над собой.
На несколько минут не стало видно,
Что волшебством рождалось там внутри.
Но вот в воде шипение затихло,
Зато, как всплеск послышались шаги.
Заговорили меж собою кони.
Мать радовалась явно за дитя.
Похоже, что она его купала,
Не забывая омывать себя.
Всё это длилось, в общем-то, недолго.
Растаяла завеса облаков.
И лошади, сплетённые из веток,
Стояли пред Давилом без оков
Наложенного, страшного заклятья.
Всё это забрала собой вода.
Да, камень в описанье не ошибся,
Таких коней не встретишь никогда.
Мать жеребёнка возвышалась телом
Довольно гибким, с длинною спиной,
Высокими и стройными ногами…
Хвост, как и грива, в кольца завитой.
Жеребчик походил лишь чуть на лошадь.
Он был ещё, конечно, очень мал.
Но тем, что первым подошёл к Давиду,
Указывало – он его признал!
Гора в ознобе сильном задрожала.
Открытость могла сильно навредить.
Поэтому она не допускала
В пещере продолжительно ходить.
И музыкант движенье это понял.
Он слышал скрежет камня, словно боль.
Скала, от нетерпения закрыться,
Боролась, будто враг сама с собой.
И юноша, на звуки, отозвавшись,
Стал зазывать оживших вновь коней
Последовать за ним на свет, на волю,
Прося их сделать это побыстрей.
Не сразу кони парню подчинились.
Для них важней пока была вода,
Что неживое тело превращала
В наполненное жизнью навсегда.
Тогда Давид припомнил, что на ухо
Шепнуть необходимо – «Мы друзья…»
Он понимал и очень ясно слышал,
Что медлить с этим здесь уже нельзя.
Но прошептать, увы, не получилось.
Они в воде, а он на берегу.
Ступать ногами в пруд ему опасно.
«А что случится, если я войду?» –
Подумал музыкант и вдруг увидел
На свой вопрос как вариант ответ:
Вокруг из камня статуи стояли