Сказка о потерянном прошлом
Шрифт:
Говорил Дима так равнодушно, как будто это уже свершилось.
— Мы что-нибудь придумаем. Скоро Олеся приедет, вместе точно придумаем, — повторила Ада, сама пытаясь в это поверить, но ощущая только, как растет внутри черная дыра.
Ещё один лист полетел в огонь, и Ада выхватила у Димы остаток блокнота. На каждой странице была она, и это вызвало целый рой мурашек по спине.
— Почему ты молчал? — разглаживая пальцами помятые страницы, спросила Ада.
— Я сказал. Только ты не так поняла.
От
— И что мне с этим делать? Как дальше жить, когда ты уже собрался умирать?
В голос закрались нотки истерики, и она силой воли заглушила их. Не сейчас.
— Ты и должна жить. А таким монстрам, как я, не место на земле.
— Когда ты понял?
Дима тяжело вздохнул и наконец отвел глаза от огня. В болотных радужках будто колыхались сполохи темноты.
— Мне снились сны. Помнишь, как тогда с озером?
Ада кивнула, смутно припоминая его рассказ.
— Так это были не сны.
— Да. Я лунатил, не помнил, как возвращался домой. Только царапин и ран прибавлялось. Это уже потом я сложил дважды два, когда стало слишком поздно.
— После медбрата?
Дима пожал плечами.
— Юха накинула размышлений, а уж на лепреконе я всё окончательно понял.
— Но как?! Как ты смог? — всё-таки прорвалась истерика. — Ты же людей убил!
— Думаешь, я не знаю?! Думаешь, я хочу после такого жить? Я всё им рассказал.
— Саше? — встрепенулась Ада.
— Всем. Лиля меня отпустила. Я ведь формально нашел убийцу, только вот незадача — оказался им сам.
Ада от отчаяния только взвыла.
— И что теперь? Они за тобой придут?
— Зачем им марать руки, когда есть Юха?
И правда, ведь она сама сказала, что отсрочка небольшая.
— Должен же быть выход, — заходила вокруг бочки кругами Ада.
— Какой выход? Ты о чем? Я же должен это как-то остановить. Юха права, больше нет способа.
— Есть, — остановилась Ада. — У тебя осталось желание от химер.
Дима только хмыкнул и подбросил в огонь ещё какие-то вещи.
— Да остановись ты! — вцепилась ему в руку Ада, между делом отмечая, что у него снова сбиты костяшки. — Тебе не нужно умирать! Он может умереть!
— Он — часть меня, ты же помнишь.
— Значит, ты убьешь часть себя и наконец успокоишься, — резко сказала Ада, не отводя глаз. От зрительного контакта Дима как-то сжался и сбросил её руку.
— Адель, ты всё-таки очень прямолинейная. Разве можно говорить суициднику, что он имеет право себя убить? Ты же развязываешь мне руки.
— Только загадай себе безболезненную и мгновенную смерть, как я вытащу тебя с того света и сама убью мучительно и жестоко! — пригрозила она, ощущая, как оттаивает что-то внутри.
— Вот теперь я тебя узнаю. А то какая-то бледная тень
И сам Дима, казалось, повеселел. От одежды несло смесью гари, сигарет и немытого тела, но Ада всё равно уткнулась носом ему в грудь и обняла так крепко, как только смогла. Обнимая её в ответ, он сказал:
— А вот и друг пожаловал.
Демон, поняла Ада. Она и сама ощутила его присутствие. Будто тень укрыла, как одеяло.
— Значит, зря я всё это время от него шарахалась. Он не причинил бы мне зла.
— Потому что он создан тебя защищать.
— Всё-то у нас не как у людей, — пробормотала Ада.
— И никогда не будет иначе, представляешь?
— Почему мы не встретились в другое время?
— В другой жизни? Думаешь, там было бы проще? Или как у Нойза, «там все случилось не вопреки всему, а как надо»?
Ада отстранилась и заглянула ему в глаза. Тени из них ушли наружу, она видела демона краем глаза, он, как и всегда, маячил рядом.
— А может, вот так всё и должно было случиться?
— Ну, мы никогда не узнаем.
— Загадывай уже.
Дима кивнул и сказал вслух:
— Пусть демон исчезнет навсегда, никогда больше никого не убьет и не потревожит.
Казалось, что не сработало, а потом демон неподалеку закружился быстрее, словно втягиваясь сам в себя, как в воронку. Секунда — и он совсем исчез, на прощание полыхнув золотыми глазами.
А та черная дыра внутри Ады словно стала шире. Её накрыло такое четкое осознание, что теперь им никогда больше не быть рядом, тем более вместе, что земля из-под ног ушла. Хорошо ещё, что Дима до сих пор держал её, иначе бы точно упала.
— Ты тоже поняла? — только и спросил он.
— Да. В ту же секунду. Что будем делать?
Дима так тяжело вздохнул, что душа ушла в пятки.
— Ничего. Ты поедешь домой, я пойду собирать остатки вещей и ждать Олесю.
— Уедете? — догадалась Ада.
Он кивнул.
— В Питер. Маму как-то надо будет перевезти. С универом надо будет что-то делать.
Он уже всё решил. Мысленно уже был так далеко от неё, что сердце Ады сжалось и не сразу забилось вновь. Вот так теперь и будет всегда, непроходящая боль под ребрами.
— Жаль, что всё так получилось, — смогла выдавить она. Губы пересохли, а горло как будто наждачкой ободрало.
— У нас с самого начала не было шансов. Ты только вспомни слова песни, что уже говорить про всё остальное…
— Олеся поедет с тобой?
— Ты ещё сомневаешься? У неё целый клинический случай под рукой всегда будет, как она меня отпустит.
— Она тебя любит.
— Но не так, как ты.
Ада замолчала, не зная, что тут можно ещё сказать.
— Но это же нечестно, господи, как это нечестно! — вырвалось у неё, а потом всё-таки полились слезы.