Сказка о принце. Книга первая
Шрифт:
Патрик отстранился, отошел к окошку.
– Что вы мне ответите? – спросила герцогиня.
– Отвечу «Нет», - тут же отозвался Патрик.
– Но почему?!
– По двум причинам, сударыня.
– Каким же, о Господи?
– Первая: я не могу оставить здесь своих друзей.
– Кого?
– Своих друзей, мадам. Здесь, со мной, Ян Дейк и…, - он запнулся, - Жанна Боваль. Я не смогу их оставить.
– Но, Патрик… ну, хорошо, я что-нибудь придумаю. Жанна – это такая черненькая, высокая, да? Не обещаю насчет
– Вторая – я не торгую любовью, мадам.
– Что?! – прошептала она.
– Я не торгую любовью, мадам, - отчетливо проговорил принц. – Я не люблю вас, простите. И не смогу дать вам того, о чем вы просите.
Несколько секунд герцогиня не могла вымолвить ни слова.
– Ты… ты… - она задыхалась от ярости. – Ты хоть понимаешь, дурак, от чего ты отказываешься?
– Понимаю, мадам, - невозмутимо ответил Патрик.
– Идиот! Я предлагаю тебе – свободу! Ты понимаешь? Сво-бо-ду!!
– Я вполне свободен и здесь, - он пожал плечами.
– Да неужели? – язвительная улыбка исказила лицо женщины. Она шагнула к нему, дернула цепь кандалов так, что юноша вздрогнул и зашипел от боли. – Это ты тоже называешь свободой? Эту дыру, где каждый…
– Кандалы, мадам, - сказал он, улыбаясь, - ни чувств, ни мыслей не сковывают. А все остальное мне неважно.
– Тебя забьют здесь до смерти, - сказала она сквозь зубы, приближаясь вплотную, так, что Патрика обдало запахом ее терпких духов.
– Значит, это судьба, - пожал он плечами.
Анна резко метнулась к столу. Дрожащей рукой наполнила бокал вином, залпом выпила и несколько минут стояла, не двигаясь. Молчал и Патрик.
Наконец она обернулась к нему и криво улыбнулась.
– Ладно, принц… Забудем.
– Простите, мадам, - поклонился он, - но…
– Ладно, все. Нет – значит, нет.
– Простите…
– Патрик, - она овладела собой, - я попрошу вас никому не говорить о нашем разговоре.
– Разумеется, мадам… Вы что-то еще хотите сказать мне?
– Да… еще, - она виновато улыбнулась, - еще я прошу вас об услуге. Сделаете?
– Я весь внимание, мадам, - снова склонился он.
– Послезавтра я уезжаю и… неизвестно, когда еще приеду в вашу страну. Поужинайте со мной сегодня, хорошо? Не откажете? Бог знает, когда еще мы увидимся. Только ужин – ничего более. Вы и я, на двоих. Вас не затруднит?
– Благодарю вас, мадам, - тихо сказал Патрик. – С удовольствием. Только…
– Что?
– Если можно, то не сегодня, а завтра.
– Но… почему?
Патрик смущенно улыбнулся.
– Я не спал ночь и… боюсь, что вместо галантного собеседника вы получите сонного сурка. Я на ногах не стою…
– Ах да, простите. Да, конечно, я не подумала. Тогда завтра, хорошо?
– Хорошо.
– С начальством я договорюсь. Спасибо вам, Патрик…
– Не за что, мадам, - он поклонился
– Похудел-то как… Все, иди, иди.
Выйдя во двор, Патрик пошатнулся и едва удержался на ногах. Почти теряя сознание, налетая на встречных, побрел он к бараку и кое-как добрался до своего угла на нарах. Спать, спать. Только спать.
– Что? – налетел на него Ян. – Что от тебя хотели?
– Завтра, Янек, - пробормотал принц, падая на нары и отворачиваясь к стене. – Все завтра. Спать…
Чернота накрыла его с головой.
Патрик не слышал ничего – ни сигнала побудки, ни возни соседей, ни окриков дневальных. Ни появления сердитого солдата, который подошел к нему как раз в тот момент, когда дневальный собирался пнуть не желавшего подниматься. Солдат хмуро объявил:
– Этого велено сегодня не трогать и на работу не гонять.
Ян озадаченно пожал плечами и отступился.
Солнце давно уже прочертило барак косыми лучами, когда Патрик открыл, наконец, глаза и с удивлением огляделся. Дело, кажется, близилось к обеду… или нет, уже намного больше. Тупо гудела голова, знобило. Тихо, только снаружи едва слышны голоса. Где все? Его не тронули, не сдернули на работу? Но почему?
Несмазанная дверь со скрипом отворилась, в комнату вошел, пригнувшись, старый солдат, стороживший его прошлой ночью у столба.
– Где тут Дюваль? Ну вот, ты и есть. Спишь, что ли? Царствие небесное проспишь. Вставай, пошли.
– Куда?
– На кудыкину гору. Вставай, тебе говорят.
Осторожно Патрик перекатился на бок и встал. Он уже догадывался, в чем дело.
Его привели в отдельный барак, служивший охране и начальству баней. Сейчас в нем было пусто, гулко и зябко. Звеня ключами и гулко кашляя, солдат снял с него кандалы, и Патрик с наслаждением развел руки, вспоминая заново свободные движения.
– Не радуйся, - пробурчал солдат, собирая и укладывая цепи, – не надолго. Раздевайся вон и топай мыться. Мыло, мочалка, гребень – все на лавке, тазы у стены. И клочки твои с физиономии сбрить надо… Вымоешься – не одевайся, погодь, я лекаршу приведу.
Есть ли большее счастье на свете, чем тишина, горячая вода и возможность помыться, не торопясь, без окриков охраны? Патрик долго мылился, с наслаждением обливался теплой водой, осторожно касаясь мочалкой плеч и стараясь не дотрагиваться до исхлестанной спины. Потом солдат велел ему сесть и, повязав грязный передник поверх мундира, начисто выскоблил щеки и подбородок острой бритвой. Мелькнула мысль: «Чуть бы глубже!» - Патрик горько усмехнулся.
Когда он вышел из мыльни, зябко ежась и кутаясь в полотенце, в коридоре ждала его невысокая решительная женщина в белом переднике поверх черного потрепанного платья. «Лекарка», - догадался Патрик.