Сказка о принце. Книга первая
Шрифт:
– Пока вы только пересказываете мне исторические факты, - заметил Патрик. – Все это известно давно, и… при чем здесь легенда?
– Подождите, ваше высочество. Легенда, собственно, здесь при том, что эти так называемые потомки принцессы Альбины утверждали, что муж Альбины, то есть их пра-предок, был, вообще говоря, волшебником. Понимал язык зверей и птиц, умел слышать лес и говорить с ним, мог подчинить себе – на короткое, правда, время – животных… еще там что-то он мог, я не вспомню уже. Сила его шла от леса, от земли и направлена была, в основном, на живых существ. А суть легенды была в том, что Альбина, прежде чем уехать,
– То, что росло у отца в кабинете! – воскликнул Патрик.
Марч посмотрел на него:
– Ваше высочество… неужели вы действительно не знали об этом?
– Нет, - покачал головой Патрик. – Отец ничего не рассказывал мне об этом. Ну, дерево себе и дерево… я только удивлялся, почему не в саду…
– Видимо, Его Величество собирался сделать это после того, как объявит вас наследником, - предположил Марч. – И не успел.
– Дальше, Марч, дальше!
– Дальше… И оно цвело, пока не началась вся эта катавасия с наследованием, а потом незаметно увяло и оставалось сухим, пока шла война, пока тянулось потом партизанское сопротивление Севера. Любопытно то, что когда руководители восставших заняли старый дворец – собственно, тот, в котором находится королевский двор теперь, и некто именем Виктор вошел в кабинет, принадлежавший королю Георгу, дерево вновь зацвело. Ну, а дальше вы опять-таки все знаете. Север объявил себя независимым, через пятнадцать лет умер король Левер, правитель Южного королевства – и опять-таки не оставил наследников. Ситуация, видимо, была распространенной при тогдашнем уровне детской смертности. Южане не стали долго ждать и сами попросились под руку северных соседей. Лерана вновь стала единой.
– А дерево?
– А дерево цвело. Но едва начиналась война – притом, заметьте, не внешняя, а междуусобная - как дерево начинало засыхать. Только лишь восстанавливался мир – расцветало. Едва правители начинали, образно говоря, нести чушь, то есть совершать необдуманные, направленные не на благо народа, а на собственную корысть поступки, как веточки начинали вянуть. Помните голод при короле Йоргене? В летописях говорится, что тогда это дерево завяло почти полностью.
– А при чем здесь моя родинка? – спросил Патрик.
– А, да. У мужа принцессы Альбины – того самого волшебника – как раз такая родинка и была на спине. И передавалась по мужской линии из поколения в поколение. Если же по каким-то причинам кто-то намеревался присвоить трон в обход законной линии – на страну сваливались то недород, то война, то бунты, то еще какая напасть. Так что не нужно было даже мучиться с объявлением наследника – просто смотри и выбирай!
– Марч засмеялся.
– Да-а-а, - протянул Патрик. – Вот, оказывается, что значит «право крови»…
– Да, - кивнул Марч. – Видимо, тот самый ваш предок был и вправду волшебник. И думал прежде всего не о себе, а о других… что, наверное, не пошло ему на пользу. Люди по природе своей злы… вернее, не злы даже, а себялюбивы и эгоистичны, заботятся прежде всего о себе. И если кто-то вдруг выбивается из этого ряда, то получает вполне справедливую порцию ненависти. Увы, это факт, никак человеческую породу не красящий. Кстати, в роду Дювалей, - Марч засмеялся, - подобные случаи тоже встречались. Ваш пра-пра… словом, Его Величество Корнелий Второй у народа
Патрик фыркнул.
– Не знал, что я похож на предка.
– Похожи, - грустно сказал Марч. – Но дело не только в этом. Дерево в кабинете вашего батюшки…
– Засохло?
– Вянет. Уже где-то около месяца.
– Ну, дела… - покачал головой Патрик.
– Вот вам и дела, ваше высочество. Намек высказан достаточно ясно. Беззаконие творите, господа хорошие, и грозит вам в ближайшем будущем много горя, ежели не одумаетесь.
– И вы решили одуматься? – тихо спросил Патрик.
Марч помолчал.
– Во дворце смутно, - сказал он, наконец. – Все делают вид, что в бабкины сказки и легенды не верят, но все потихоньку опасаются неприятностей. Видите ли, среди нынешнего окружения короля уже очень мало кто знает историю настолько хорошо, чтобы делать выводы и проводить параллели. Именно поэтому я так настаивал на том, чтобы летописи именно нашей страны вы, ваше высочество, читали очень внимательно, и именно поэтому случалось у нас с вами столько недоразумений, как вы помните. История имеет обыкновение повторяться, только никто не знает, какой именно ее виток вновь случится с нами, ныне живущими. Для меня-то, отдавшего этой науке столько лет, все было достаточно очевидно, но попробуйте убедить в этом остальных! Сиюминутную выгоду, притом чаще всего свою, обязательно ставишь выше… мы же не отрываем носа от земли, чтобы взглянуть в небо и прочитать в нем то, что написано крупными буквами. А когда небо падает нам на головы, виним кого угодно – народ, короля, обстоятельства – но только не себя самих… - Марч вздохнул.
Оба помолчали.
– Теперь вы понимаете, ваше высочество, - вновь заговорил Марч, - что я буду помогать вам в любом случае? Просто потому, что боюсь за себя и свою семью. Я не хочу, чтобы с моими детьми случилось несчастье – неважно, какое именно – голод ли, война ли, - и потому постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы несчастье это отвести. А если для этого нужно помогать законному королю вновь обрести трон – что ж, я буду это делать. Видите, я честен. Я ищу выгоды прежде всего для себя, а вы мне в этом – союзник и прямая надежда.
– Спасибо вам, Марч, - проговорил Патрик.
– Да за что же?
– За честность.
Марч грустно улыбнулся.
– Не меня благодарите, принц. Благодарите того вашего предка, который оставил у вас на спине метку, дающую вам право – законное право – на трон.
Они опять помолчали.
– Лорд Марч, - тихо попросил принц, - расскажите мне про отца. Как он жил… каким был после того, как мы… как нас увезли. Что он думал вообще про это все?
Марч вскочил – и зашагал по кабинету, мягко шурша войлочными туфлями. Патрик молча провожал его глазами.
– Мне сложно ответить на ваш вопрос, - признался лорд потом. – Вроде бы и виделись мы с Его Величеством каждый день – и в то же время словно не было этого. Король, - он вздохнул, - долго болел, вы это знаете, его и на суде не было. Он смог встать на ноги только поздней осенью… И вроде бы, все пошло по-прежнему, но… знаете, ваше высочество, мне тогда показалось, что Его Величество словно вычеркнул вас из своей жизни. Как будто не было у него сына, наследного принца, как будто не было ни бала, ни покушения.