Сказка о сказке
Шрифт:
Но ничего не случилось, подземная темнота светлее не стала. И тогда девчонки перевернулись и на четвереньках поползли назад, очень осторожно, к последней пещере – страшно было в полной темноте двигаться. Сколько времени прошло, пока они добрались до круглой пещеры, сложно сказать. Может, полчаса, может, целый час. Но они добрались до круглой пещеры и там увидели…
Ничего они там не увидели! Темно там было! И только память рисовала, что со всех сторон на них смотрят совершенно одинаковые подземные трубы. Кажется, в последний раз их девять было или десять. Господи,
Эли щёлкнула своим фонариком и Люси щёлкнула своим. Но фонарики никакой силы не накопили, только заморгали жалобно, вот-вот погаснут. И девчонки тоже заморгали, они не просто испугались, им сейчас всё казалось таким ужасным, что даже руки-ноги похолодели, может, даже инеем покрылись. Эли посмотрела, как фонарик дрожит в её руке… и выключила. И Люси свой выключила. И полная темнота, которой и раньше было много, теперь совсем подружек обволокла, густой-густой стала, казалось, её потрогать можно.
– Дар, и чего ж нам теперь делать? – голос у Люси был такой, будто она умерла. И не один раз, а два раза.
Люсин голос вдруг повторился. Только зазвучал он ещё жалобнее, чем только что. Девчонки по привычке посмотрели друг на друга, но ничего не увидели, темнота вокруг была – хоть глаз выколи.
Тот же голос вкрадчиво повторил слова, но на этот раз он меньше походил на Люсин.
– Это ты? – замирающими губами прошептали девчонки.
– Это я! – весело ответил голос и добавил. – Ну что, дошли, куда хотели? А ведь кто-то предупреждал, что худо придется. Только кто-то на эти слова вот такой язык высунул.
Люси и Эли ничего не смогли ответить, как воды в рот набрали. Да и что тут ответишь? И молчание помолчало, и превратилось в такую тишину, что в ней только и слышно было, как сердечки у девчонок стучат – как два больших будильника, что вот-вот зазвенят, последние секундочки отсчитывают. Подруги слушали свои сердечки, а заговорить не решились – страшно было, что Эхо подразнит и совсем уйдет.
– Ну что, так и будем сидеть в темноте? Смотрите, мне-то спешить некуда, я тута уж тыщу лет живу.
– Это ты, Эхо? – Эли даже не поняла, зачем она это говорит. Или не говорит, а беззвучно губами шепчет.
– Да я это, я! Кто ещё с вами возиться будет? – Эхо всё время дразнилось, видно, у него такая привычка тыщу лет была.
– Ну ты, того, извини нас, пожалуйста.
Эхо помолчало, будто ему всё равно. Но всё-таки чувствовалось – приятно ему, что девчонки извиняются.
– Очень надо на вас обижаться, тоже мне…
Да, теперь слышно было, что Эхо довольно, в его голосе меньше стало маленьких дразнилок.
– Да ты всё равно прости.
Сейчас девчонки и не думали веселиться,
– Да простило уже, простило. Хватит нюни разводись, – голос у Эха стал обычным. – Так что-о вы теперь делать будете?
– Да не знаем мы.
– Может, подсказать? Или сами выберетесь?
Люси и Эли опять ничего вымолвить не смогли.
– Ну, ладно, как хотите. Я тогда по своим делам пойду.
Девчонки послушали тишину, и вдруг заорали вслед уходящему Эху:
– Стой, Эхо! Не уходи! Как нам отсюда выбраться??!!!
Их крик отозвался тихим эхом, совсем другим, а старое Эхо словно остановилось и обернулось:
– Ну чего вы орете так? Чего? У меня аж уши заложило!
В его голосе снова послышались знакомые дразнилки.
А подруги обрадовались, ужасно обрадовались, что Эхо их не бросило. Люси даже забыла про недавние страхи и заворчала:
– Ну ты чего, опять дразниться будешь?
Тут Эли пихнула подругу локтем в бок, сильно пихнула, а Эхо крякнуло и обиженно засопело.
– Эх! Ну, не будь я такое доброе, так и бросило б вас здесь. Вот бы покуковали! Ох, да ладно, от доброты от своей никуда не денешься. Не хочу, а придётся. Подскажу, а то ещё разревётеся со страху.
Люси надула щеки, чтобы ответить, но Эли снова её в бок пихнула, так сильно, что Люси закашлялась.
– Эхо, ты это, ты не сердись на нас. Скажи просто, как нам отсюда выбраться. Или выведи нас отсюда, – пока Люси кашляла, Эли всё это быстро проговорила.
– Вот ещё, выводить я вас буду. Сами выберетесь.
– Как же мы выберемся? – Эли больше не стала пихаться, а сильно сжала Люсину руку.
– Как пришли, так и выберетесь.
Эхо помолчало немного, послушало, как девчонки испуганно сопят, и добавило:
– Тута в двух шагах ваш старый знакомый лежит, он-то и выведет.
Слова эти прозвучали и затихли. Подруги прислушались, ждали, что Эхо ещё что-нибудь добавит, но ничего не дождались. Видно, Эхо сказало слова и совсем ушло. А молчание и тишина с темнотой снова сгустились. Наконец подруги перестали ждать и кое-как начали шевелиться. Эли щёлкнула фонариком, он засветился, слабо засветился, но темноту чуть разогнал. Девчонки повертели головами и увидели…
XII
Девчонки увидели, что рядом с ними, прямо в одном шаге, спокойно-преспокойно лежит их старый знакомый – кудлатый моток из толстой шерстяной пряжи. Клубок! Люси ещё наверху его ногой пихнула, в подвале. А он покрутился и в чёрную дырку полетел. Что с ним дальше было, подруги ясно увидели, как в кино. Клубок падал и прыгал, прыгал по ступенькам, потом попал в первую пещеру, покатился по ней, покатился до стенки, в которую можно было войти, но нельзя было выйти. Потом он дальше полетел и запрыгал, промчался по второй пещере, где Эхо дразнилось, быстро добежал до края, где снова начинались ступеньки, поскакал по ним, а на распутье сразу повернул направо, до гладкого хода. И дальше катился, катился по тем дорожкам, что Эли и Люси так упрямо выбирали, пока их фонарики не начали гаснуть, не испугали их до смерти.