Сказка про белого бычка
Шрифт:
— Три? Чего — три?
Пухлый бумажник ненадолго заинтересовал мужика. Казалось, ему было любопытно, из чего сделано портмоне. Больше всего порадовался отчего-то кнопке. Потыкал в нее пальцем и захихикал.
— Вот дебил, — пожал плечами Рахимов. — Итак, доллары, сумы, рубли?
Втайне со злорадством понадеялся, что иранец поведется на российскую валюту. Вот прикол будет расплатиться с ним рахимовской фальшивкой.
Однако мужик, как и провожавший их старикашка, отрицательно покачал головой, отвергнув все разновидности валюты.
Тогда хокимовский сынок решил повторить эксперимент с мелочью. Вытряс из кошелька все имевшиеся там монеты и протянул мяснику.
У того сразу заметно улучшилось настроение.
Взял предложенные ему «железки» и высыпал перед собой на прилавок, ловко рассортировывая их по величине и, странно, цвету. Больше всего ему приглянулись желтенькие кругляши. Но и серебру тоже был рад.
Каждую из монеток он внимательно осмотрел, обнюхал и попробовал на зуб. При этом брови его удивленно вздымались.
Закончив, он обратился с каким-то вопросом к Рафику.
— Чего он хочет?
Верный нукер захихикал.
— Ну?! — напустился на него босс.
— Спрашивает, чистое ли это серебро и золото.
— Чего-о? — протянул Мирза, пуча глаза. — Да ты че, мужик, издеваешься?! Какое на хрен золото?!
Непроизвольно выхватил пистолет и сунул под нос иранцу, но вовремя спохватился и спрятал оружие.
Испуганный его реакцией продавец закивал головой, как китайский болванчик, и отсчитал себе пять монеток, среди которых три были все теми же, отчего-то так популярными у местных четвертаками, одна медно-никелевая гривна с князем Владимиром (привез как-то на сувенир из Украины) и стосумовик.
Взамен узбеки получили уже облюбованную Рахимовым голову, пару лепешек с сезамом и десяток персиков.
— Ни фига себе! — восхитился Рафик, впиваясь зубами в импровизированную шаурму. — За двести сумов получили жратвы тысячи на три! Что здесь творится, Мирза-ака?
— Хрень какая-то. — Молодому человеку отчего-то расхотелось есть от одолевших его дурных предчувствий. — Прикалываются они, что ли?
— А может, у них специальная акция сегодня? Помните, как недавно на день рождения Ленина коммунисты устроили хохму. Продавали товар только за советскую мелочь. Я тогда сам бутылку водки за три рубля шестьдесят две копейки купил.
— Откуда взял столько-то?
— Копилку свою нашел. Детскую.
Рахимов-младший с удивлением посмотрел на телохранителя. Надо же, и он когда-то был ребенком. Не верится. Сколько себя помнил Мирза, Рафик всегда был при нем уже взрослым мужчиной.
— Ну, разве что акция, — согласился. — Смотри-ка, они здесь все монетами рассчитываются.
И впрямь, понаблюдав некоторое время за вяло идущим торгом, узбеки отметили, что местные расплачивались и получали сдачу металлическими кругляшами. Преимущественно медными и серебристыми.
— Если Аллах
— Мало-мало найдется. — Рафик похлопал себя по карману, в котором что-то зазвенело.
Перекусив, они продолжили свой путь к местному начальству.
— Что там такое? — прищурился Мирза, глядя на «дворец».
— Заварушка какая-то, — предположил нукер.
Перед трехбашенным зданием собралась большая толпа народа, среди которого особо выделялись парни, одетые в странные доспехи.
Римские, узнал Рахимов, недавно посмотревший по видику телесериал «Рим».
Наверняка, киношники.
Подошли ближе.
Дворец, или чем он там был, и впрямь производил впечатление. На высоком десятиметровом основании, облицованном разноцветной плиткой, было построено величественное сооружение размером с пятиэтажку. Правда, не из камня, а из дешевого сырцового кирпича.
Не могли нормальных стройматериалов достать, скривился Рахимов. Хотя, конечно, по стилю дворец вписывался и окружающий пейзаж. Сделай его из финского силиката да покрой металлочерепицей — выглядело бы чужеродно.
Ворота в платформе распахнулись, и из них вышла торжественная процессия.
Возглавлял ее деревянный паланкин, который несли на могучих плечах восемь здоровенных негров (ага, америкосы засветились!). В носилках возлежал на подушках худощавый парень, по виду чуть старше Мирзы. Смуглое лицо с крючковатым носом и тонкими, презрительно сжатыми губами обрамляли темные вьющиеся волосы, покрытые лавровым венком. Одет был молодой человек в длинную складчатую тогу белого цвета с алой полоской.
«В белом плаще с кроваво-красным подбоем…» — вспомнилось тут же из Булгакова. Читали, как же.
— Это типа римский сенатор, — пояснил он Рафику.
Рядом с носилками, чуть поотстав от них, ехал всадник в древнеримских доспехах. Судя по алому плюмажу на шлеме, такого же цвета плащу, золотой цепи на шее и каким-то значкам-щиткам на груди, офицер. Какого ранга, Мирза не разобрал. Не настолько хорошо он разбирался во всех этих трибунах, легатах и центурионах.
Следом за офицером, ощетинившись копьями и зыркая туда-сюда настороженными очами, топали с десяток солдат, тоже в римской военной амуниции.
Ничего так, реалистичненько. Хорошо работают парни. Стараются.
Вот только камер нигде не видать. Классно замаскировали.
Мирза нашарил рукой в кармане пачку сигарет, достал одну и щелкнул зажигалкой. С наслаждением затянулся ментоловым дымом.
— Можно и мне, ака? — попросил телохранитель.
— Так ты ж вроде как не куришь? — изумился Рахимов, но сигареты не пожалел, хоть у самого едва полпачки осталось.
Ничего, дело наживное. Вот у этих съемка закончится, потолкуют с ними, справятся о дороге домой и…