Сказка в дом стучится

Горышина Ольга

— Проблемы на работе?

Он махнул рукой:

— Эти проблемы я сам решу. Просто…

Не договорив, он направился в ванную комнату, где продолжала крутиться стиральная машина, просушивая наше общее шмотье, которое, вместе с костюмом, решила выстирать, не копя кучу. Я заглянула следом, но дверь оставила открытой.

— Никаких секретов, — бросил Валера от раковины, намыливая руки. — Если только просьба. Езжайте на дачу без меня. Я такси вам вызову, а утром возьмешь машину и забросишь Никиту в школу, идет?

И не обернулся. А зачем? Видит же меня в зеркале.

— Я

знаю, что многого прошу. Просто мне нужно поработать, не отвлекаясь на тебя, а я не могу не отвлекаться, когда ты рядом. И тебе нужна завтра машина. Я помню про Веронику. Конечно, если ты не хочешь ехать одна в этот гадюшник, я пойму…

— Я поеду. Но давай я тебя покормлю сначала?

— Не важно. Сам справлюсь.

— Ну ладно…

Валера вытер руки и вынул из кармана пиджака телефон. Замер на мгновение — наверное, завис над нашей семейной фотографией. Потом быстро начал вызывать такси.

— Никита, мы одни едем на дачу. У папы много работы.

— А надо вообще ехать? Я мешать вам не буду.

В глазах надежда — осточертела парню дача. Тут хоть за окном другой пейзаж.

— У нас гитары на даче, забыл? И вторую машину надо забрать. Вдруг папе куда-то поехать понадобится. Да и с Марьяной я хотела поговорить.

Поговорить не получилось — Марьяна не явилась домой. Во всяком случае, я ушла спать до ее возвращения и долго крутилась в холодной постели, не в силах уснуть. Может, мне не давали покоя косые взгляды четы Серёгиных, кто ж знает… Или переживала, что ушла, не поцеловав Валерку. Или сомневалась, что Никита сумеет сыграть Кузнечика, потому что мы просидели битый час над тремя аккордами. Было ощущение, что Никита последние месяцы вообще не брал в руки гитару. Я даже решила прояснить ситуацию прямым вопросом.

— Нет, я играл… Но я же вам сказал, что не могу играть Кузнечика. Вы без меня лучше справитесь…

Глаз от гитары он не поднимал.

— Нет, ты будешь играть, и дело не в машинках для Сеньки. Дело в детях. Они любят, когда вокруг такие же маленькие что-то крутое делают… Ну, ты не маленький, но все же… Это будет круто. И для тебя полезный опыт, поверь мне. Видел же, как Сенька с открытым ртом на тебя смотрел.

Арсению долго не разрешали к нам спуститься — решили на своем личном совете, что он помешает нашему ужину. С Никитиным аппетитом ядерная война не будет помехой, а у меня так и так ком в горле от взглядов тети Тани стоит, ложку не проглотишь, да еще подумаешь, не подсыпали ли яду в тарелку. Но вот в гостиную удержать дверь закрытой не получилось — Буся постаралась. Только Геля не оставила Сеньку с собакой, уселась вместе с ним на ковер и подпевала, чтобы бедный Никита окончательно сбился с ритма. Наконец они ушли, и мы выдохнули.

— Никита, завтра я, может, не приеду на дачу, потому что у нас с Вероникой дела. Так что давай положим гитары в машину и поиграем после школы. Идет?

— Идет.

— А сейчас спать.

И он поплелся спать — расстроенный то ли моей настырностью, то ли своей неудачной игрой, то ли вообще моим присутствием в доме и в их жизни.

— У тебя все хорошо? — позвонила я Валере уже из кровати.

— Да. Ничего

страшного. Просто иногда авралы случаются. Все действительно хорошо. Плохо только, что тебя рядом нет. Ну и это хорошо, иначе бы я не делами занимался… Завтра, надеюсь, хоть пообедаем вместе. А если не получится, будет у меня лечебное голодание…

— Тебе лечебный сон нужен. А то будешь, как вампир, пугать гостей красными глазами.

 — Я попрошу у знакомой сказочницы добрую маску. Она не откажет. Если, конечно, неправильная фея не вмешается. Но я не против, уже скучаю по этой фее.

— Я тоже скучаю. Но это полезно… А то ты мог мне надоесть раньше времени.

— А у тебя часики уже тикают?

— Они тикают у тебя! Поставил будильник? Или ты вообще ложиться не собираешься?

— Смысл лезть в холодную постель одному? Ладно. Спи, тебе ребенка завтра везти.

— Заботливый папочка.

— Ну, а как иначе… Нового сделаем — это ж не про нас. Надо старого беречь.

— Угу… Никита спросил про лето. Что ты хочешь, чтобы он делал?

— Ничего. Я вообще про лето еще не думал. А он, что хочет, сказал?

— Нет. Он, кажется, привык по твоей указке жить. Ты не думаешь его к деду отправить?

— Типа с глаз долой? Мне кажется, это будет не совсем правильный шаг.

— Я думала об этом целый час, прежде чем позвонила тебе. У тебя есть на меня минут пять?

— Вся жизнь. Только побыстрее, ладно?

— Тогда не перебивай. Никита будет помогать мне с праздником в четверг и в воскресенье. Он большой, с ним легко. С Сенькой сложнее, но если ты считаешь, что Гелю нельзя брать с собой во Владимир, то я готова отвезти детей к деду одна, а сама там пару представлений сделаю. Найду связи…

Я замолчала, но и он продолжал молчать. Пришлось спросить, что он об этом думает?

— Я думаю, что это большая жертва с твоей стороны. Мы с Никитой такое еще не заслужили. Но если ты не против, я готов пригласить деда к нам.

— Отпусти нас к нему. На пару недель. Потом мы с Сенькой вернемся, а Никиту дед привезет к школе. Ну… Или будем смотреть по обстоятельствам. Я за одну ночь их довезу. Без остановок и гостиниц. Или ты мне не доверяешь?

— У меня от другого голова болит, не добавляй сверху. Я уже и так под кирпичами еле дышу.

— Обещаешь подумать?

— Обещаю… Подумать. О тебе. Спи, Сказочница. Все-то у тебя просто… Но быстро только сказка сказывается, а мы взялись с тобой за очень сложное дело — детей растить. Еще и стариков не обижать. Спи, утро вечера мудренее. Или что там еще у вас говорят?

— Спокойной ночи, говорят.

— Вот именно. Спокойствие, только спокойствие… Но покой нам только снится. Без тебя жутко пусто, — добавил Валера без паузы.

И я почувствовала, как пальцы сильнее стиснули проклятый телефон. Решил закончить неприятный разговор на приятной ноте. Очень тонко. И немного обидно — я-то наивно полагала, что он схватится за мое предложение и будет говорить, какая я умница. А он, кажется, вежливо заменил слово «дура» на «сказочницу». Что ж… Может, он и прав… Я слишком много на себя взяла после всего одного дня неосознанного родительства.