Сказка в дом стучится
Шрифт:
— Галстук у меня сегодня красный, если не заметила, — и он провел по нему рукой, а у меня было чувство, что по моей груди, так в ней все закололо. — Так что я пионер всем пример… Что?
Это Терёхин спросил у официантки, которая подошла к нам почти что на цыпочках и скромненько так протягивала ему записку.
— Это по поводу моих блинов, что ли? — спросила я довольно громко.
Девушка сделалась совсем пунцовой. Терёхин тоже. Что в записке? Признание в любви?
Глава 42 "Блин горелый"
— Нет, не про блины, но блин горелый… Александра, с тобой в приличном
Девушка с извинениями и опущенной головой бесшумно и спешно удалилась.
— Тебя весь город знает? — спросил он как-то жестко и недобро.
— Понятия не имею, кто меня знает… А что в записке?
— Вопрос ты это или не ты? А я не знаю, ты или не ты. Временами ты, а временами Злюка-Клюка Шестнадцатая. Как мы с тобой засветились-то? Фотку с тэгом во ВКонтакте не получишь?
— А у меня ни перед кем никаких обязательств, как и у тебя. Я в джинсах, не накрашена. Страшнее бабы Яги. Разве Валерий Витальевич на такую позарится, когда рядом восемнадцатилетние цацы в белых блузках стреляют глазками?
— Ревнуешь?
— Я? Тебя? Да Бога ради! Хоть со всеми малолетками Питера светись! Только меня сначала пошли далеко и надолго.
— Я лучше с тобой пойду далеко и надолго. Ты что телом, что мозгами не старше восемнадцати, честное пионерское.
— Ты не был пионером.
— Честное октябрятское, я не вру. Ешь, малявка. Взрослому дяде на работу пора, хотя и не хочется. Ну, невкусно, что ли?
— Извини. Объяснила же тебе, что я отвыкла есть на людях. Я ем. Только медленно.
А блины принесли очень быстро. И не девушка. Ну как, не девушка… На пару лет старше меня тетенька. И началось… Как неожиданно увидеть меня здесь, как они с сыном каждый вечер крутят перед сном мои сказки, как… Как ее заткнуть?
— Творческие планы всегда тайна. Может, я вернусь в проект. Может, нет. Спасибо. Мне действительно очень приятно слышать, что детям нравятся сказки Биссета. Мы старались всей командой…
Фу, ушла…
— А ты у нас, выходит, звезда… — усмехнулся мой сотрапезник.
— Ага, больших и малых ютуб-каналов. Валера, хватит так на меня смотреть. Наш город маленький, а интернет ещё меньше. Тебе стыдно?
— За себя. Что меня никто не знает. Но, знаешь, я совсем не против, чтобы меня знали, как мужа Али Сказочницы.
Я закрыла глаза и опустила ложку в тарелку. Все ещё наполовину полную.
— Сказочница Аля не хочет замуж. Вообще не хочет.
— А что нужно сделать, чтобы она захотела? Может, какое-нибудь волшебное колечко купить?
— Снова купить? — я взяла ложку с желанием дать ему по лбу. — Купить ты можешь здесь любую. Я сплю с тобой бесплатно. Понятно? Но я не хочу доплачивать тебе моими сожженными нервами. Хватит, ладно? А то приду завтра в костюме стриптизерши, будешь знать!
— И такой у тебя имеется?
— Пока нет, но обязательно будет! Пойду твой подарок на кружевные стринги обменяю. Знаешь, ешь уже блины. Тебе открывать рот для другого просто противопоказано. Марианна права. Я все думаю, в чем она ещё относительно тебя была права?
— Сказать?
Валера выдержал паузу, а я — его взгляд. Жестокий и в чем-то даже безумный. Из голубых глаза сделались прямо-таки медными. Мне так показалось из-за солнечного луча, который пробился за нами даже в кафе.
— Марьянка знала, что я пропаду
Господи… Какая у него яркая башка! А без солнца и не скажешь.
— Долго же ты ждал… До первой любви, — отреагировала я на сказанное с минутным опозданием. — Валера, ты зачем сейчас все это несёшь? В чем ты пытаешься меня убедить?
— В своих серьезных намерениях.
— Это я уже поняла, — понизила я голос до глухого шепота. — Мне кажется, тебе просто приспичило жениться из-за детей и Марианны и ко мне это не имеет никакого отношения.
— Имеет, — ответил он, не мигая.
— Отлично! — рычала я тихо. — Мне замуж не приспичило. И ты не имеешь к этому никакого отношения. Я даже рада, что ты затащил меня в постель. Я никогда бы не решилась сделать это с тобой, потому что ты… Ну, не знаю. Наверное, хороший знакомый, а я со знакомыми не сплю, чтобы не пересечься потом в одной тусовке. Для меня это все-таки что-то да значит. Я не научилась, как некоторые, относиться к постели только как физиологическому процессу. Но процесс с тобой мне понравился. Спасибо.
— Баба Яга, ты что, не слышала? — повысил он голос. — Я тебе только что в любви признался.
Глаза, как магнит. У него. Мои руки, как гири — вдавили стол, не поднять.
— Я слышала, — проговорила я шепотом уже не совсем специально. Вынужденно. Голос пропал. — Это бред. Вот честно.
— Почему? Почему ты не можешь поверить, что я задавил это чувство в душе. И не только в душе. После инцидента с Наташей. Я даже решил, что так лучше. Что это знак, что ты не для меня. Я не могу объяснить это словами. Я очень хотел поверить про тебя и отца. Мне так было легче отпустить тебя насовсем. Потому что я был на грани того, чтобы послать Наташу вместе с ребёнком. Она же не просто так бесилась. Она видела все. И все все видели, кроме тебя. Допускаю, что я не был тебе нужен тогда, но сейчас… Сейчас я могу попытаться стать тебе нужным. Хотя бы в постели. И тогда ты примешь меня со всем моим выводком. Даже с собакой, которую завела твоя подружка и сбагрила мне. Ведь это должно быть между двумя людьми. Остальное все решаемо. Как раз таки деньгами. Я не прошу тебя ни вытирать Сеньке сопли, ни решать уравнения с Никитой. Для этого есть специально обученные люди. Неужели сложно быть рядом? Просто быть рядом… И все решится. Я стану другим. С тобой.
— То есть ты сейчас меня без вины виноватой стараешься сделать? — прорычала я тихо. — Я не хочу никакого комитмента.
— Слово-то какое, — скривился Валера. — Русского эквивалента в твоём словарном запасе не нашлось?
Злится. Ну, понятное дело, я его обидела. Причём, с ночи как начала обижать, так все не заканчиваю и не заканчиваю.
— Нет. Потому что русской женщине с пелёнок вбивают в голову, что она обязана выйти замуж. Ещё лучше, за своего первого мужчину. Проходила, знаю. Поэтому и не знаю, как ещё объяснить тебе, что не хочу брать на себя ответственность за чужих людей. Я прекрасно понимаю, что в моих отношениях с мужчинами отношения были только с моей стороны. У мужиков — понятное дело, секс без всякой ответственности с любой бабой в радость. Не маленькая, понимаю и принимаю, что на меня, как личность, им было плевать. В открытую, понятное дело, никто этого не говорил. Я вообще ни с кем так откровенно не говорила, как с тобой в последние дни. Ну, может, с матерью, но там броню не пробить, объясняй, не объясняй. Она меня и тебе с закрытыми глазами отдаст, только б взял.