Сказка Востока
Шрифт:
Моллу Несарта в тот же момент доставили бы в шатер. Однако Тимур был в приподнятом настроении, и, пользуясь хорошей погодой, он решил прогуляться, посмотреть, как живет Молла, ибо ему доложили, что старик чудит, где-то выкупил какой-то странный прибор, днем и ночью в трубу глядит, какие-то записи и расчеты делает.
На вершине недалекого бугра, у самой реки, там, где снег уже растаял, а прошлогодний бурьян нежным ковром слегся, установил на треноге Молла Несарт какую-то штуковину. То в нее глядит, то еще куда-то, в общем, всецело поглощен своим делом,
— Ах ты, старый обманщик. Чего стоят твои ложные прорицания?
— Ты о чем? — встрепенулся Молла.
— Ты ведь сказал, что Тохтамыш далеко, наступать не посмеет. А он уже рядом.
— Прости, Повелитель. Я ведь не астролог-предсказатель, а ученый-астроном.
— Зачем наврал?
— Ты настоял.
— Так ты ведь на неделю отпросился, мол, «поднимусь на гору, выше облаков, на созвездие гляну».
— Помилуй, мой Повелитель. Звезды предсказали, что Тохтамыш первым в бой не пойдет. Но что поделать, если он такой подлый обманщик. Нет в нем веры, даже созвездие обманул.
— Хе-хе, а это точно, — стал доволен Тимур. — Только ты-то тоже врешь, в горы не ходил.
— О Повелитель мира! — развел руками Молла Несарт. — Ты действительно наместник Бога на Земле, потому все видишь. Был я в Мараге.
— Тебе мало, что твоего учителя-еретика Ширвани там повесили и сожгли, а тебя в пожизненный зиндан кинули?
— Ширвани был не еретик, а великий ученый, — тихо, но твердо вымолвил Молла.
— Так он, говорят, утверждал, что Земля вокруг Солнца вращается, а Луна — вокруг Земли.
— Так оно и есть, — громче голос Несарта.
— Ты это мне, Посланнику Бога, говоришь?!
— Прости, Повелитель, но Бог так создал мир, и, если хочешь, я тебе это докажу с помощью своего прибора.
— Что это такое? — заинтересовался Тимур, ибо новшества науки его всегда интересовали.
— Этот прибор называется «астролябия». Его придумал еще Птолемей.
— Он такой древний?
— Нет, этот по эскизам создал Ширвани, я ему помогал. А после того, как обсерваторию в Мараге разрушили, один дальновидный купец присвоил его себе, я на днях выкупил.
— Откуда деньги взял?
— Мне не только с тобой, но и с твоими сыновьями и внуками в шахматы играть приходится.
— Ты хочешь меня разорить?
— Это тебе не грозит; твои отпрыски похлеще тебя.
— Неблагодарный, — процедил Тимур. — Так на что ты истратил мое добро?
— Добро лишь трудом добывается.
— Что ты хочешь сказать?
— Только одно, что ты велик и справедлив.
— Хватить льстить, лучше расскажи об этой железяке.
— С удовольствием, Повелитель, — вежливо поклонился Молла. — Ну, если о земном, то с помощью этого прибора можно определить точное расстояние до той горы, ее высоту, и даже глубину вон того колодца.
— Нужная вещь, — сразу оценил Тимур. — Возьмем ее на вооружение. А ты, как властелин этого замысла, будешь получать жалование, ну, скажем, десять дирхемов в месяц, чтобы
— Благодарю, Повелитель. Сама возможность заниматься астролябией — такое удовольствие, что плата мне не нужна. Позволь лишь по ночам звездным небом любоваться.
— Хе, а кто будет со мной в шахматы играть, и чем там любоваться, они так ничтожны?
— Ничтожна твоя плата, а звездное небо бесконечно, — и пока Тимур хмурил брови, продолжил: — звезды о многом говорят. Особенно о твоем Величии.
— Гм, — кашлянул эмир Тимур, видимо, в очередной раз простил старца.
— А что ж ты даже днем в этот прибор глазеешь?
— А вон, видишь, словно тобой откусанная, бледная Луна над горизонтом зависла?
— Что значит — «мной откусанная»? — начал было гневаться Тимур.
— О Повелитель, — ты в масштабе Вселенной!
— Хм, — вновь подобрело лицо Тимура. — И что творится со Вселенной?
— Много интересного, — когда Молла Несарт с любовью касался своего прибора, то казалось, что он просто молодел, сияя лицом. — Вот расчеты подсказывают — через один солнечный цикл, значит, где-то в середине апреля, в этих широтах, точнее чуть севернее, возможно, будет солнечное затмение.
— О Всевышний, — встревожился Тимур. — К чему это предсказание?
— Это не предсказание, а вероятный расчет, — Молла погрузился в свои дела. — И, как мне кажется, в этот же период жар Солнца усилится. Весна, таяние снегов, реки выйдут из берегов.
— Интересно, очень интересно, — о своем задумался Тимур. — А ну пошли играть в шахматы, — только эта игра позволяла ему систематизировать свои мысли.
Что бы ни писали историки, а Тимур был великий стратег, он еще не раз все выпытывал и испытывал астролябию Моллы Несарта, но в то же время вел свои расчеты, что-то прикидывая и выгадывая. И даже когда разведка донесла, что передовые отряды Тохтамыша вплотную подошли и кое-где вступают в боестолкновения, Великий эмир не давал команды вступать в бой. Он все еще хитрил, усыпляя бдительность золотоордынского хана, ведя дипломатические переговоры, обещая послам — вот-вот он уйдет. А сам собирал свои войска и ждал сигнала из крепости Дербент, где щедро услащенные Тимуровыми эмиссарами местные князья согласились перейти на его сторону, или, в крайнем случае, можно будет посеять меж ними разлад.
Последнее из-за даров вскоре произошло. И тогда Тимур отдал приказ — последний смотр войск, который он произвел лично, а это линия в 25–30 километров. Под ужасающий гром литавр, барабанов, труб и рожков воины его, обнажив мечи в сторону севера, произнесли клятву и издали такой боевой клик «Ура!», что «заколебались горы, и заколыхалось море».
«Согласно приказанию, войско, двинувшись в совершенном порядке, выстроилось в линию таким образом, что крайний фланг левого крыла находился у горы Эльбрус (Кавказский хребет), а крайний фланг правого крыла — на берегу моря Кулзум (Каспийского). Такого значительного по численности и мощи войска никто не видел со времени Чингисхана» — писали историки.