Сказка зимнего Синегорья
Шрифт:
— Будь счастлива, Снежка, будь счастлива, — шепчет Марейка, радуясь, что все у ее девочки сложилось, что смогла она счастье свое отыскать да удержать.
Теперь Снежку и Морозко никто не разлучит.
Забывалось понемногу, как это — быть человеком, понравилось Снежке жить в хоромине ледяной среди волшебного леса. Понравилось смотреться в зеркало дивное — там все-все отражалось, что в мире когда-либо было и еще будет. Понравилось летать над горами, понравилось наряды носить старинные, и даже тяжесть камней в украшениях приятною
Нравилось девушке слушать шепот леса — как сосны переговариваются кроною заснеженною, как скрипят стволы их, как в морозном воздухе сороки стрекочут, как филины вздыхают, вороны кричат, огромными черными тенями закрывая солнце, когда принимаются кружить между старыми деревьями.
И лес отвечал Снежке такой же любовью, не давая заблудиться среди старых елок и высоких сугробов, что сверкали и искрились, напоминая горы из серебра. Лес рассказывал своей повелительнице давние тайны, и старые сказки оживали в тишине этой первозданной.
Снег и метель, сосны и купол небес, янтарь солнечного света, и ледяные балконы вокруг терема, на которых так приятно стоять и смотреть на открывающиеся виды… вихри волшебные, что приносят запахи зимнего леса, волчий вой, что убаюкивает ночами… В избе Морозко нашлись старые свитки и книги в тяжелых переплетах, украшенных каменьями самоцветными. И были там давние легенды и сказы чудные, Снежка могла прочесть о том, как раньше жилось в зачарованном лесу, увидеть яркие картинки, рисованные чьей-то рукой мастерскою — там и сам зимний царь был, и звери лесные, и духи Иного мира, и горы снежные, и поселки заводские — такие, какими они были, наверное, лет за двести до рождения Снежки среди людей. Пристани там были деревянные, мосты да мельницы старинные, люди в одеже непривычной — совсем как у тех блазней, что когда-то, в прошлой, кажется, жизни, к Снежке пришли с дарами от Матушки Метелицы.
Вспомнила о том царица зимнего Синегорья и отложила книгу, листочки зашелестели, когда она закрылась сама собою, словно поняла, что интерес к ней Снежка утратила.
А царица села у окошка, разрисованного морозным узором, достала из сундука со свадебными дарами клубочек волшебный и нахмурилась, его разглядывая.
Стоит ли идти к людям? Не осерчает ли муж ее, что так скоро она его покидает? Но ведь она вернется! Только одним глазком посмотрит, как ее родные живут, все ли у них хорошо, и снова придет в зачарованный лес, к его метелям и полянам заснеженным, к его волшебной красоте зимней.
— Надумала все ж… — послышался голос Морозко.
Снежка испуганно обернулась, клубочек упал и покатился к двери, сверкая искрами, что серебряными звездочками рассыпались по полу.
— Но я же не сейчас ухожу!..
— А уже дорога открылась, теперь не тебе решать… — но царь зимы не серчал, он лишь улыбнулся ласково. — Иди же по ней, Снежка, но Танюшку не забудь с собой позвать, она часто ходит к людям, без нее и с клубком можешь заплутать — он укажет, куда идти, а вот в какое время… к чуди белоглазой ещё угодишь, али во времена Ермака лиходея!
— Чего ж лиходея, он Сибирь открыл… — растеряно отозвалась Снежка, вскакивая,
— Для тех, кто сейчас живет — он, может, и хороший… А вот для тех, ко ушел навсегда во тьму пещер и гор… Но не будем. Кто старое помянет… Иди, проведай родню, да в подарок им от меня передай здоровье богатырское да зиму ласковую!
И Морозко обнял ее, потом рукой в воздухе провел, и там открылись пещеры — но не такие жуткие, как те, в которых Снежку держал Хозяин Золота. В этих свет мягкий был, чуть зеленоватый, и стены виднелись с малахитовыми узорами… Видать, там Танюшка и жила.
А клубок выкатился из-под ноги и прямиком в двери волшебные отправился. И Снежка следом.
За порогом терема Морозко, клубился туман, и в его белом мареве виднелись ящерки, что казались каменными, пристроившись на огромном валуне, окруженном мхом и грибницей. В тумане этом едва не потерялся клубок, но Снежка успела его подхватить и оглянулась растеряно — куда дальше? Где же Таня, которая должна была ее ждать?
Из морока стылого вынырнула мордочка зеленой ящерки — той самой, которая Снежке помогла из пещер Хозяина Золота выбраться. Глазки сверкают, словно камушки самоцветные, на шкурке узор нефритовый и золотой, и говорит ящерка человеческим голосом:
— Ты не бойся, Снежка, айда за мной, я тебя к Танюшке выведу! И не бойся ничего, ты в пещерах у самой царицы гор уральских, тут с тобою беды не случится!
И юркнула ящерка за валун, а Снежка за ней метнулась. Долго ли шла она за проводницей своей по сумрачным пещерам, украшенным друзами прозрачных кристаллов или пятнами малахита, что казался окаменевшим мхом, а все ж вскорости вышла к огромному подземному озеру, от берегов которого туман отхлынул, словно испугался чего. Вода прозрачная в каменной чаше была, и в ней, как в зеркале, можно было себя увидеть.
Но некогда Снежке отражением любоваться, не терпится ей к людям. Оглянулась, надеясь Таню увидеть — так и есть, девушка задумчиво сидит спиной к ней на огромном плоском камне, ноги под себя поджала, изогнулась по-змеиному, а коса, как приклеенная, держится на спине, ни единый волосок не шелохнется. И когда обернулась дочка Малахитницы, Снежка в очередной раз их сходству поразилась. Тут же сказы Бажова вспомнились, про двух девок каменных, видать, это та самая Таня, про которую сказочник писал.
— Рада видеть тебя, — улыбнулась Таня, — какими судьбами? Неужто уже заскучала в тереме ледяном?
— Не заскучала, но пока еще есть во мне что-то от человека, хочу я родных повидать. Я с просьбой к тебе пришла, — смущенно сказала Снежка, подходя ближе. — Ты мне волшебный клубочек на свадьбу дарила, но я боюсь в зачарованных чащах заблудиться, клубочек-то твой путь укажет, а вот время нужно самой выбирать. Морозко говорил, что ты часто ходишь между мирами, людей любишь, помогаешь им. Помоги же и мне в свой город попасть в тот самый день, когда я ушла оттуда!