Сказка
Шрифт:
Я взял колу, но беспокойство не прошло.
— Его задняя комната была битком набита драгоценностями. Там была даже тиара с бриллиантами, как у принцессы на балу.
Мистер Боудич пожал плечами. Для него это была закрытая тема, завершенная сделка.
— Ты становишься параноиком, Чарли. Настоящая проблема заключается в том, куда деть то золото, которое у меня еще осталось. Сосредоточься на этом. Но…
— Будь осторожен, я знаю.
— Благоразумие — важная часть смелости, — он глубокомысленно поднял палец.
— А какое это имеет отношение к делу?
— Абсолютно никакого, — мистер Боудич ухмыльнулся. — Мне просто
В тот вечер я зашел в «Твиттер» и поискал там Бенджамина Дуайера. Сперва на меня обрушилась куча записей об ирландском композиторе, поэтому я изменил поиск на «подозреваемый в убийстве Дуайер». Это принесло мне полдюжины твитов, и один был от начальника полиции Стэнтонвилла Уильяма Ярдли, который поздравлял сам себя с быстрым арестом Дуайера. Другой исходил от той, кто называла себя Панкеттой (44 года) и была, как многие в «Твиттере», разумной и сострадательной: «Я выросла в Стэнтонвилле — это чертова дыра. Этот Дуайер мог бы поубивать там всех и тем оказать миру услугу».
Твит, заинтересовавший меня больше всех, написал некий Бычара (19 лет). Он написал: «Бенджи Дуайер подозревается в убийстве? Не смешите меня. Он уже тыщу лет как съехал с катушек. У него на лбу можно набить татуху ДЕРЕВЕНСКИЙ ДУРЕНЬ».
Я хотел на следующий день показать это мистеру Боудичу и объяснить ему, что если Бычара прав, то Бенджи Дуайер мог стать идеальным козлом отпущения. Но такой возможности мне так и не представилось.
Глава девятая
Существо в сарае. Опасное место. 911. Бумажник. Хороший разговор
Мне больше не надо было приходить в шесть утра, чтобы покормить Радар; мистер Боудич мог делать это сам. Но я привык вставать рано и в тот день поднялся на велосипеде на холм около четверти восьмого, чтобы вывести ее на прогулку. После этого, поскольку была суббота, я хотел немного прогуляться с ней по Пайн-стрит, где ей нравилось читать сообщения других собак (и оставлять свои собственные). Но в тот день прогулка не состоялась.
Когда я вошел, мистер Боудич сидел за кухонным столом, ел овсянку и читал роман Джеймса Миченера [110] размером со шлакоблок. Я налил себе стакан апельсинового сока и спросил, как ему спалось.
— Пережил ночь и ладно, — сказал он, не отрывая взгляд от книги. Говард Боудич вовсе не был ранней пташкой. Правда, он не был и любителем вечерних развлечений — да и дневных, если на то пошло.
— Сполосни стакан, когда допьешь.
— Я всегда это делаю.
110
Джеймс Миченер (1907–1997) — американский писатель, автор монументальных исторических саг, описывающих жизнь нескольких поколений в одном месте.
Он хмыкнул и перевернул страницу книги, которая называлась «Техас». Я допил остатки сока и позвал Радар, которая вошла на кухню, почти не хромая.
— Ради, хочешь гуль-гуль?
—
Радар уже стояла у двери. Я открыл ее, и она спустилась по ступенькам заднего крыльца. Я хотел пойти за ней, но вспомнил, что мне понадобится ее поводок, если мы пойдем гулять по Пайн-стрит. Еще я не сполоснул стакан от сока, а тщательно вымыл его, а потом направился к двери, у которой висел поводок. В это время Радар начала лаять часто, быстро и очень громко. Это совсем не походило на ее обычный лай «вижу белку».
Мистер Боудич захлопнул книгу.
— Что, черт возьми, с ней такое? Может, сходишь посмотреть?
Я достаточно хорошо представлял, что с ней происходит, потому что уже слышал этот звук раньше. Это было предупреждение о вторжении чужаков. Как и тогда, она сидела в траве заднего двора, которая теперь была скошена и в основном очищена от дерьма. Ее морда была направлена к сараю, уши прижаты, а зубы оскалены. Когда она лаяла, из ее пасти вылетала пена. Я подбежал к ней, схватил за загривок и попытался оттянуть назад. Она не хотела уходить, но было ясно, что она не хочет и подходить ближе к запертому сараю. Даже за ее громким лаем я мог слышать оттуда странный царапающий звук. На этот раз он был громче, и я увидел, что дверь дергается туда-сюда, как бьющееся сердце. Что-то явно пыталось вырваться оттуда наружу.
— Радар! — крикнул мистер Боудич с крыльца. — Вернись сейчас же!
Радар не обратила на это никакого внимания, продолжая лаять. Что-то изнутри сарая ударилось в дверь с глухим звуком, потом раздался странный звук вроде кошачьего мяуканья, но выше тоном. Он напоминал противный скрип мела по доске, и мои руки покрылись гусиной кожей.
Я встал перед Радар, чтобы заслонить от нее сарай, и двинулся на нее, заставив отступить на шаг или два. Ее глаза были дикими, в них виднелись белые круги, и на мгновение я подумал, что она сейчас меня укусит. Но она этого не сделала. Раздался еще один глухой удар, новые царапающие звуки, а потом это ужасное пронзительное мяуканье. Радар этого хватило — она повернулась и побежала назад к крыльцу, не показывая никаких признаков хромоты. Вскарабкавшись на крыльцо, она прижалась к ногам мистера Боудича, не прекращая при этом лаять.
— Чарли! Уходи оттуда!
— Там что-то внутри, и оно пытается выбраться. Что-то большое.
— Вернись сюда, парень! Ты должен вернуться!
Еще один удар, и снова царапанье. Я прикрыл рот рукой, как будто хотел заглушить крик. Не помню, удалось ли мне это.
— Чарли!
Как и Радар, я сбежал. Но это не помогло: повернувшись к сараю спиной, я все равно представлял, как дверь срывается с петель и непонятный кошмар преследует меня, стелясь по траве и издавая эти нечеловеческие крики.
Мистер Боудич был в своих ужасных шортах-бермудах и старых тапках, которые он называл «шаркалки». Заживающие раны там, где спицы фиксатора входили в его плоть, казались ярко-красными на фоне бледной кожи.
— Иди внутрь! Внутрь!
— Но что…
— Не беспокойся, дверь выдержит, но мне нужно разобраться с этой штукой.
Поднимаясь на крыльцо, я успел услышать, что он сказал дальше, хотя он понизил голос, будто разговаривая сам с собой.
— Сукин сын сдвинул и доски, и блоки. Должно быть, большой.