Сказки балерин-прим

Эсаул Георгий

Не успела продать горшки - из-за угла выскочил пьяный балерон, вбежал в самую середину её ночных горшков и перебил их все вдребезги, поклонился, сказал, что его искусство - потому что мужское - выше подниманий женских ног.

Королевна от злости зарыдала, протягивала руки к балерону, просила убить её:

– Что же со мной случится еще хуже, чем нищий муж и разбитые ночные горшки, из которых древние греки кушали фасоль с соусом.
– Что-то вроде улыбки смертницы показалось на беленьком личике прима-балерины, она сорвала с балерона

золотой хитон, накинула на свои алебастровые плечи и забыла, что только что болела душой, измывалась над собой и не верила в Светлое будущее с доброй улыбкой коммунизма!

Прима-балерина искристая, резвая козочка нагая побежала к мужу и рассказала о мерзком балероне, о котором в загробном мире никто не скажет доброго слова.

– Кто тебе велел садиться голой среди горшков; ты - приманка для балеронов и олигархов?
– муж рассердился, небрежно стукнул ладошкой по левой ягодице жены - наказал, ОХ, как наказал, лучше бы живой в жижу болотную закопал с гадюками.
– Знал бы дорогу в Белоречье, отправил бы тебя на телеге - Солнце бы встречала и бруснику для меня заготавливала тоннами; где Правда? Где брусника?

Может быть, в лесных ягодах скрыта Истина, а мы ищем её в танцах нагих балерин, в ночных горшках, в дыхании пьяных друзей, обкушавшихся мухоморов.

Не реви, морскую корову не родишь!

Я в замке у нашего короля купил тебе место прима-балерины при кухне - почетная должность с видом на обшарпаные стены и радостных сахарных петушков.

Ногу поднимешь - сухарик тебе подадут, бесплатная кормежка без натяжения струн души; в молодости я подрабатывал поваром - ящерицы из компота таращили на меня золотистые очи, и я видел в них дверь в Никуда!

И пришла прима-балерина на королевскую кухню - одной ногой посуду мыла, а другую ногу выше головы поднимала, указывала на вечные карамельные Звезды.

Однажды, в замке наверху праздновали свадьбу старшего Королевича - умнейшего прима-балерона, статного воина с дрожжевым запахом из-под мышек.

Бедная прима-балерина тоже поднялась с разной челядью - массовка, кордебалет, - любовалась на свадьбу, презрительно кривила алые губки, когда неумелые балерины со скрипом поднимали ноги выше головы, облизывали черные губы купцов и длинно - с кладбищенской жалостью - пели неприличные частушки.

В знак протеста против непрофессиональных танцев голых балерин бывшая Королевна зажгла чёрную свечу из сала чёрта.

Стали съезжаться гости балероны и Принцы - один другого красивее, один другого богаче и шикарнее по наряду, по войлочным красным туфлям с загнутыми концами.

Бедная Королевна с грустью подумала о нищих детях Африки, проклинала свою судьбу полотерки - угождала мужу нищеброду и толстому повару со сковородой на лице.

Прокляла сумасброда отца - ногу в танце батюшка не поднимет, а называет себя лучшим балероном всех времен и народов; петлю ему на мошонку, а другой конец веревки привязать к птеродактилю.

Слуги проходили мимо

нагой проклинающей кухарки, бросали ей кости и остатки вкусных рязанских пирогов с глазами, и девушка тщательно припрятывала еду в волосы на голове, собиралась отнести мужу нищеброду, чтобы его разорвало от еды, чтобы он подавился и покрылся желтыми пятнами, будто морошку на нем посеяли.

Вдруг, из-за кулисы выпорхнул балерон Королевич, наряженный в саван и с золотыми цепями на поясе, будто корабль.

Королевич светился зеленым радиоактивным излучением, творил руками и ногами искусство балета - не догонишь на хромой кобыле танец Королевича.

И, когда Королевич увидел, что красавица прима-балерина кухарка - горшечница, плетельщица веников - стоит нагая, с черной свечой, с огрызками в волосах, а правую ногу задумчиво подняла выше головы, схватил её за руку и потащил плясать "Лебединое озеро".

Но честная девушка - потому что честь оставила в лачуге нищеброда - упиралась опорной ногой, высматривала в глазах и во рту Королевича дыры - вход в ад, откуда доносятся вопли оживших утопленников.

Девушка узнала в Королевиче Короля Пизаборода, которому отказала раньше, сравнивала его бородку с лобковыми волосами простолюдинки - из камня вырублены лица нищих девушек.

Нежелание прима-балерины идти танцевать не остановило Короля Пизаборода, наоборот, он взъярился, поцеловал свежую царапину на щеке девушки и вытащил красавицу к фонтану с шампанским, где плескались три поддельные русалки с зелёными хвостами.

Что русалки, что наяды - всё одно!

Никто не вспомнит об этих русалках через двести пятьдесят миллионов лет!

От рывка волосы прима-балерины упали, кости и огрызки пирогов разлетелись зубами бешеной собаки.

Остатки супа с вишневым сиропом полились на опухшие груди скромницы - к Дельфийскому оракулу ей на танцы.

Гости увидели липкую прима-балерину, и вся зала огласилась восторженными охами и воплями; даже кастраты из Миланского хора рыдали над прекрасной картиной "Девушка в соусе"!

Девушка ловила завистливые взгляды балерин, насмешливо показывала им "фак" из пальцев, и из очей красавицы струился чёрный дым забвения.

В танце легкая, мобильная - пароход ей навстречу - прима-балерина побежала к парадным дверям, играла ягодицами - выгодно подавала своё тело, если оно выросло, то - пусть приносит пользу сомелье и Королям.

Но на лестнице кто-то плеснул уксусом в глаза бывшей Королевны, замотал её в мешковину, ударил казацкой плеткой со вшитой свинчаткой по груди и вновь притащил в зал, где - адский хохот, пляски чертей и живые мертвецы.

Прима-балерина с негодованием вылезла из мешковины, топнула очаровательной левой ножкой, а правую подняла к фарфоровой люстре - подарок замбийского Короля.

Перед прима-кухаркой снова возник Король Пизабород; борода его - острая, чёрная, кудрявая - еще больше стала похожа на лобковые заросли цыганки.