Сказки для маленьких. Часть 1 - от "А" до "Н"
Шрифт:
В королевской библиотеке Писец сидел на высоком табурете у высокого бюро и записывал в свой дневник: «В тот день было установлено, несмотря на капризы и раздражение, рёв и вопли Вы Знаете Кого, что так называемая «Принцесса», которой с позапрошлого вечера было оказано гостеприимство на нашем замке, является подлинно и достоверно по рождению и жизненным обстоятельствам обычным оленем, и раскрытие прискорбной тайны этого злосчастного зверя принадлежит мне».
Король Клод сидел один в банкетном зале во главе длинного стола, давил орехи двумя пальцами и размышлял, не следует
– Слуга, вина!
Высоко на дереве в густой листве, где его не было видно, спрятался Квондо и высматривал дорогу, которая вела к беде. Повернув голову влево и приглядевшись сквозь листву, он мог видеть Принцессу, стоявшую у высокого окна покоя.
А в сторожке Королевского Лесничего жена лесничего переставляла горшки на полке и говорила мужу через плечо:
– Я и на полсловечка не верю, что бы ты мне здесь ни нёс. Вот и скажу, что никогда она не была оленем. Сами они всё это выдумали, чтоб скрыть свои штучки. Мужики все одинаковы. Не дева она блаженная, а девка блажная! Видала я таких! Сама, небось, по лесу шлялась да приманивала!
Жена Лесничего брала горшок, яростно протирала его тряпкой и ставила на место.
– Говоришь, изысканная, а я говорю – истасканная! И не двадцать один ей, а все тридцать.
Жена Лесничего вытирала и вытирала, и вытирала один горшок за другим и за третьим.
– Нужна там в замке женская рука: повсюду черепки да паутина. Не дожила ты, матушка-царица. Видать, он сам ей съездил по рогам...
Она отошла от полки и окинула взглядом свой труд.
– Если она Принцесса, то не сомневаюсь, что дочка старика Пугги, старшая из семерых. Всё те же проказы и шалости... Что молчишь, леший? Леопард, что ли, твой язык проглотил?
Но Лесничий не ответил: он сидел на стуле, сложив руки на брюхе, и крепко спал.
Дорога Принца Гэла шла сперва налево, потом направо, а потом снова налево и вывела его, наконец, на белую тропу мирного леса. Под звон бубенцов Гэл с изумлением разглядывал лес, какого ему дотоле не приходилось видеть. Повсюду на деревьях висели записки и объявления: «Находим потерявшихся детей», «Сразим Дракона в вашем присутствии», «Здесь вы можете купить семимильные сапоги за 6,98», «Будим спящих красавиц», «Пьедесталы – только для вас!», «Наш Гралио лучше подлинного Грааля!», «Пирог-карета полна паштета – кошки ушками прядут, мышкам кушанье везут».
Но больше всего Гэла заинтересовало такое: «Посещение Семиглавого Дракона. Бесплатно. По вздорникам приёма нет».
Пока Гэл изумленно озирался вокруг, подошел страж в серебряном шлеме и доспехах и отдал ему честь.
– Твой пергамент, брат! – спросил страж в доспехах.
–
– У нас в лесу все люди – братья, – объяснил страж.
– Встречаете вы, вроде, любезно, но странно, – удивился Гэл. – Нет у меня никакого пергамента, брат.
Лицо стража на миг посуровело, он закрыл один глаз и произнёс низким голосом:
– Ты показался мне, брат, человеком не лишенным разумения и остроумия, а у меня есть все нужные пергаменты, и дам я их тебе просто за так, как водится в нас в Затакии.
– А где я возьму «так»? – удивился Гэл.
– У нас в Затакии так равен трём большим изумрудам, – объяснил страж. – Надеюсь, у тебя найдутся три больших изумруда?
Гэл полез в кошель под седлом, достал три изумруда и отдал их стражу, а тот вручил Принцу один красный пергамент, один синий пергамент и один белый пергамент.
– Ты дашь красный пергамент стражу в белом, синий пергамент – стражу в красном, а белый пергамент – стражу в синем, – сказал он. – Так тебе будет сложнее.
И, приложив палец к шлему, удалился.
Гэл поехал по опушке, выехал на другую тропу и спустился по ней к стражу в белом.
Он отдал ему красный пергамент и спросил:
– Не укажете ли вы мне путь к Семиглавому Дракону из Драгора?
Страж в белом стал пристально рассматривать красный пергамент.
– Пергамент неправильный, – наконец, сказал он, – печати нет, подпись неразборчива и помечено вчерашним днём.
На мгновенье он посуровел, закрыл один глаз и произнёс низким голосом:
– Ты показался мне, брат, человеком высокого мужества и благородства, и, чтоб мне быть одетым в зелёное, ты избрал путь, исполненный страшных опасностей. Я мог бы порвать этот пергамент, пропустить тебя и не ставить креста на том дереве, чтобы всякий знал, какой дорогой поехал рыцарь, но я поменяю печать и подпись, сделаю пометку на бумаге и крест на дереве, чтоб тебе было опаснее. И всё это за так, брат. Просто за так.
Гэл вздохнул и полез в кошель раскошеливаться ещё на три изумруда, а потом пустился в путь к стражу в синем.
Страж в синем, взяв белый пергамент, посуровел, закрыл один глаз и произнёс низким голосом:
– Ты показался мне, брат, человеком большого ума и учёности, но я не могу пропустить тебя, пока ты не докажешь, что умеешь читать, а как, позволь, ты или я, или кто другой сможет прочесть вот это? И он вернул пергамент Гэлу, который увидел, что надпись на нём можно прочесть только с зеркалом.
– Не могу я прочесть этих слов без зеркала! – воскликнул он. Страж в синем достал из рукава серебряное зеркальце в оправе из слоновой кости и протянул его нахмуренному Принцу.
– Теперь прочти, что здесь написано, с зеркалом. Гэл прижал пергамент рукой к плечу и, удерживая зеркальце перед собой, прочёл: «Отправляясь в путь, что было, забудь, бери, что есть, а что будет – Бог весть».
Принц выронил пергамент на землю и сказал:
– У меня странное ощущение, будто я ни здесь, ни там, ни теперь, ни тогда, а застрял где-то между вчера и завтра.