Сказки для маленьких. Часть 1 - от "А" до "Н"

Коллектив авторов

Погрустневшие гномы полезли в свои сундуки, котомки, мешки, чтобы отыскать там то, что может пригодиться Чистюле в дороге. Только у Мизинчика, как всегда, ничего не находилось. Он слонялся по комнате, засунув руки в карманы, и едва сдерживал слезы. Ему так хотелось расплакаться, но нельзя: ведь всем жаль расставаться с Чистюлей, но никто не пролил ни слезинки, потому что «недопустимо расстраивать гнома перед Великой дорогой, когда он отправляется на подвиги, чтобы испытать Судьбу». Так сказал Самтыгном. И Мизинчик не заплакал. Зато он вспомнил, что у него под подушкой лежит удивительный камень адулар, в котором концентрируется свет луны. Мизинчик нашел его в горах еще летом, но никому не показывал. Это была его тайна, о которой

он решил не говорить братьям, чтобы воспитывать волю и отучиться от болтливости. Камень просто жег ему руки - так хотелось его кому-нибудь продемонстрировать, но Мизинчик выдержал. Поэтому он решил, что адулар дает силы и укрепляет волю. Конечно, он обязательно пригодится Чистюле. Мизинчик обрадовался тому, что у него обнаружился такой хороший подарок, и перестал грустить.

Рано утром Чистюля ушел: у гномов не приняты долгие проводы. И завтракать он не стал, потому что в дорогу лучше отправляться налегке. А найти себе пищу в лесу или в поле для гномов пара пустяков, ведь они любимые дети природы, и она не даст им умереть голодной смертью.

Вечером, после ужина, Самтыгном мыл посуду, а Мизинчик сидел за обеденным столом, подперев голову кулачками, и грустно смотрел в черное окошко, за которым ярко светился полный диск луны. Самтыгном с сочувствием поглядывал на самого младшего из семьи гномов, и в его сердце вползала жалость:

– Ну, чего ты совсем скис, - спросил он осторожно, - разве есть причина для уныния?

– Почему они все уходят, - с отчаянием воскликнул Мизинчик, - почему мы не можем жить вместе и никогда не расставаться!? Я не люблю расставаться и никуда не уйду, пусть судьба зовет меня, сколько хочет, - я не стану ее слушать.

– Еще как станешь, - утешил его Самтыгном, - если услышал Зов, значит, понял, для чего ты на свет появился и что полюбил больше всего.

– А сейчас я разве не понимаю?
– удивился Мизинчик.
– Я очень даже понимаю. Я Колпака люблю, и тебя люблю, и Побудку с Чистюлей любил.

– Почему же любил?
– Самтыгном с сожалением посмотрел на Мизинчика.- Они ушли, но из твоей памяти никуда не делись. Вот закрой глаза - ты можешь их увидеть, если захочешь. Видишь?

– Вижу!
– радостно вскрикнул Мизинчик.

– Ну, и что они делают?
– поинтересовался Самтыгном.

– Чистюля катит тачку, а Побудка что-то варит в стеклянной колбе на огне, красное, а вот пошел дым – щас лопнет, нет, не лопнуло.
– Мизинчик открыл глаза и восторженно прокричал: - Я их видел, как живых. А как это у меня получилось?

– Ну, ты же сам сказал, что ты их любишь, значит, они хорошо сохранились в твоей памяти, и ты вспомнил то, что было, восстановил увиденное когда-то, а получилось, как наяву.

– Но я никогда не видел, как Побудка что-то варит в колбе красное и дымное. Я на это в первый раз смотрел, - усомнился в правоте Самтыгнома Мизинчик.
– Я их на самом деле видел.

– Так не бывает, у тебя просто хорошее воображение, потому что ты еще маленький, а все дети - фантазеры.

– И вовсе я не фантазировал! – рассерженно воскликнул Мизинчик. – Я их даже потрогать мог бы, если бы захотел. И поговорить с ними. И они бы мне ответили.

– Ладно, – миролюбиво согласился с ним Самтыгном, – пусть будет по-твоему: видел, так видел, наяву, так наяву. – Потом он немножко постоял и пошел домывать посуду, бурча себе под нос: – Потрогать, так потрогать. Трогай ни трогай, но так не бывает.

У Мизинчика появляется тайна.

Солнечный луч прыгнул на подушку к Мизинчику и пощекотал ему ухо. «Просыпайся», – наверное, прошептал он, потому что Мизинчик сразу открыл глаза и улыбнулся. Может быть, он решил, что пришла весна – луч-то был теплый. Мизинчик быстро отбросил одеяло, сунул ноги в вязаные домашние тапочки и подбежал к окну. Ночью выпал снег, а утром тучи разбежались, и все вокруг сияло и светилось солнечными искрами. С крыши капало. На карнизе, над

самым окошком, повисла огромная сосулька и истаивала, истекала прозрачными, переливающимися всеми цветами радуги капельками. Мизинчик влез на подоконник, высунулся в форточку, чуть не выдавив прозрачный квадратик слюды, который гномами использовался вместо стекол, и слизнул одну такую капельку. Она показалась ему невероятно вкусной, и тогда гном оторвал от карниза сосульку, при этом ему пришлось так перегнуться наружу, что он бы наверняка вывалился на улицу, если бы бдительный Самтыгном не удержал его за ноги.

– Что это ты тут делаешь? – поинтересовался он.

– Добываю сосульку, – ответил ему Мизинчик.

– Зачем? – Самтыгном очень удивился. На его взгляд, это было совершенно бесполезное занятие.

– А ты лизни, – предложил Мизинчик Самтыгному, – лизни, ну, лизни, она такая сладкая, даже без варенья.

– Вот еще, – Самтыгном вовсе не оценил щедрости Мизинчика, – стану я пробовать всякую гадость, она, небось, с крыши всю грязь собрала, когда была снегом. И ты не лижи, а то заболеешь. Имей в виду, что Побудки нет, лечить тебя будет некому. – И Самтыгном не торопясь отправился на кухню. Мизинчик последовал за ним, так как у него появилось в голове много вопросов. А Колпак еще спал, поэтому поговорить Мизинчику было больше не с кем, кроме как с Самтыгномом.

– А почему с крыши капает? – приступил он сходу к выяснению заинтересовавших его обстоятельств жизни. – А почему капли не текут, а становятся сосулькой? А почему сосулька сделала лужу?

– Подожди, подожди, – остановил его Самтыгном, – давай по порядку. С крыши капает, потому что солнце стало греть, и снег растаял. Капли становятся сосулькой, потому что еще зима, на улице холодно, и они замерзают. А лужа образовалась, потому что топится печка.

Мизинчик было согласился с доводами Самтыгнома и направился за куском пакли, чтобы вытереть лужу, но по дороге его настигли сомнения. Он тут же вернулся в кухню, чтобы их развеять.

– А как это – снег тает, потому что тепло, и тут же замерзает, потому что холодно? А зачем он тает, если еще не весна?

– Ну, Мизинчик, ты задаешь такие вопросы, на которые я не могу ответить. – Самтыгном на мгновение оторвался от глиняного горшка, в котором что-то помешивал деревянным черпаком, и взглянул на Мизинчика. – В природе бывает много непонятного. Поэтому, если над всем задумываться, то некогда будет и завтрак приготовить.

Мизинчик, удрученный таким нелогичным объяснением холодного и одновременно теплого в природе, решил больше не приставать с вопросами к Самтыгному. Все равно толку от него не добьешься: он едой интересуется больше, чем всякими случаями в жизни. К тому же из горшка по всей кухне распространялся такой вкусный запах, что у Мизинчика слюнки побежали, и тут он обнаружил, какой хороший у него с утра бывает аппетит.

После завтрака Колпак и Самтыгном вышли на улицу и уселись на завалинке у солнечной стороны дома. Подставив теплым лучам свои бледные лица, они завели неспешную беседу о том, что уже февраль, солнце начинает греть, и пора высаживать на окне в горшках разные травы для рассады. Самтыгном мечтательно хмыкнул и добавил, что можно наломать веток березы и клена, поставить их в воду и скоро получить на ужин салат из молодых, нежных зеленых листочков.

Мизинчику эти разговоры были скучны. Он постоял немного рядом, ковыряя носком деревянного чоботка повлажневший снег и соображая, какое бы и свое словечко вставить, но ничего в голову не приходило, тогда гном стал осторожно отступать, не сводя лукавых глаз с братьев и демонстрируя полное внимание, но при этом увеличивая расстояние между собою и ими, пока не скрылся за углом – ему не хотелось выслушивать вопросы: куда пошел, зачем, разве тебе с нами не интересно,– на самом деле не интересно, но так ведь прямо не скажешь, чтобы не обидеть, хотя и врать не хочется, поэтому лучше уйти, не прощаясь.