Сказки для маленьких. Часть 1 - от "А" до "Н"
Шрифт:
Самтыгном очень расстроился, с обиженным видом он молча наблюдал за сборами, и от огорчения прибег к своему проверенному способу успокоения нервов – жеванию. Через некоторое время гора пирожков значительно помельчала, а Самтыгном заметно повеселел.
– Смотри, как бы вам там не изголодаться, – сказал он задумчиво, – это здесь все кажется лишним, а потом может не хватить.
– Ты просто не представляешь себе, Самтыгном, куда мы отправляемся. Там сейчас лето, – как можно убедительнее произнес Мизинчик, – там и ягод, и грибов, и трав, и корешков всяких, и улиток, и рыбы в озере. Что, у нас с Колпаком рук нет? И наловим, и наварим. Только
– А ты хоть умеешь ими пользоваться? – усомнился Самтыгном. – Ведь тебе еще не приходилось делать ни того, ни другого.
– Зато Колпак все умеет. – «Все-таки Мизинчик еще очень легкомысленный», – подумал Самтыгном, но вслух этого говорить не стал.
Колпак тоже времени зря не терял. Выточил из кремния, помните камень такой, из которого искры летят, четыре запасных колесика для огнива, сплел из толстых волокон конопли прочную веревку, чтобы легче было подниматься в гору и спускаться с крутых откосов. При этом он подозревал, что с ее помощью можно будет и по деревьям лазить. Если, например, на земле окажется опасно ночевать, то придется устроить гнездо на ветвях, а поднять его вверх вместе с его обитателями как раз и удастся при помощи веревки. Только для этого нужна компактная лебедка – несколько колесиков, которые бы легко прикреплялись к стволу дерева.
Задумав такое сложное сооружение, Колпак очень пожалел, что нет рядом Чистюли. Тут он вспомнил, как Чистюля проводил опыты с крыльями погибших ворон, пытаясь с их помощью слететь с чердака. Ему это удалось, правда, головой в бочку с дождевой водой. Но теперь бы он наверняка уже построил какой-нибудь летательный аппарат, тогда не надо было бы ползти в горы, а перелететь через них – пара пустяков.
Колпак подумал даже, а не изобрести ли ему самому что-нибудь этакое. Он несколько минут в глубокой задумчивости смотрел в небо, но ничего там не углядел и, тяжело вздохнув, оставил свои мысли недодуманными. Теперь он полностью сосредоточился на лебедке, вспоминая все виденные им подобные сооружения, но опыт Самтыгнома с его кухонной сиреной ему пригодился более всего.
И вот приблизился назначенный для похода день. Самтыгном уже с вечера был расстроен. Он оставался совсем один.
– А если со мной что-нибудь случится, кто мне поможет? – жалобным голосом спрашивал он то у Колпака, то у Мизинчика.
– Ну, перестань Самтыгном, держись бодрее, – уговаривал его Колпак, – с веселыми гномами ничего не случается. Ты нас жди, и это тебя отвлечет от мрачных мыслей. А мы будем чувствовать твою заботу.
– А если вы не вернетесь, то я всю жизнь буду один, – не слушая Колпака, хныкал Самтыгном. – Мне теперь и пирогов не захочется.
– Перестань, Самтыгном, – сердился Колпак, – беду накличешь. Ты, главное, верь, что мы обязательно вернемся, и очень голодные, так что ты начинай уже теперь готовить нам ужин, что-нибудь особенное, праздничное. – Самтыгном сразу оживился и стал думать о том, что бы такое приготовить вкусненькое, чтобы Колпаку и Мизинчику понравилось, когда они вернутся.
– Может быть, мои любимые корзиночки с мясом улитки, – предложил он.
– Почему это твои любимые? – возмутился Мизинчик. – А я люблю манную кашу с малиновым вареньем.
– Нет уж, – решительно возразил Колпак, – в манной каше ничего праздничного нет, даже с вареньем. Ты думай, Самтыгном, думай. У тебя еще много времени.
И все переживания, кроме, конечно, кулинарных, оставили Самтыгнома.
Чтобы не огорчать Самтыгнома долгими проводами, Колпак и Мизинчик встали пораньше и тихонечко, на цыпочках, вышли из дома, даже не хлопнув дверью. Проснувшийся Самтыгном, обнаружив, что остался один, даже не расстроился: он сразу же стал ждать и надеяться на благополучное возвращение его братьев-гномов. К тому же его голова была занята обдумыванием праздничного ужина, которым он будет кормить великих путешественников и исследователей неизведанных земель.
Колпак и Мизинчик отправляются в Веселую страну,
где их ожидают не совсем веселые приключения.
Утро выдалось хмурым и слякотным. Накрапывал мелкий дождичек. Лучше бы, конечно, шел снег. Пока гномы по тропе Мизинчика добрались до пещеры, то совсем промокли, а потом еще и замерзли. У Колпака от холода стали стучать зубы, он дрожал и ежился. С его тяжелого рюкзака капала вода, а его колпак превратился в грязную обвисшую тряпку. Мизинчик не мог смотреть на него без жалости. «И зачем только я взял его с собой, – думал Мизинчик, – он ведь уже старый , и сил у него осталось немного, еще заболеет в дороге».
– Ты уж держись, Колпачок, – сказал он ласково, чтобы подбодрить своего спутника, – скоро уже придем, а там солнце горячее.
– А я что? Я ничего. Я и не устал совсем, – неожиданно для Мизинчика бодро ответил Колпак. – Я даже еще и не весь мокрый. Вот потрогай, у меня макушка сухая, – предложил он, подставляя свою голову Мизинчику и сдирая с нее прилипший к вискам колпак. – Только вот замерз немного.
Путешествовать по пещере было ничуть не легче, чем подниматься к ней. Из-за дождя и таяния снега где-то в горах подземная река разлилась и затопила тропу. Чтобы добраться до светящегося отверстия в конце пещеры, гномам пришлось лезть по выступам на ее стенах. Колпак, непривычный к хождению по горам, нащупав опору под ногой, долго висел на ней, собираясь с силами, чтобы перебраться к следующему выступу. Быстрый и опытный Скалолаз-Мизинчик успевал за это время преодолеть большое расстояние, но заметив затруднения Колпака, возвращался и помогал ему определить безопасный путь на стене.
– Давай, Колпачок, – подбадривал он товарища, – осталось всего ничего – ставь ногу на тот уступ (видишь его?) и прыгай вниз. Молодец! Вот уже и дошли.
У самого лаза река поворачивала в сторону, в глубь пещеры, поэтому здесь еще оставалось единственное сухое место. Добравшись до него, гномы сбросили рюкзаки и в изнеможении повалились на них.
– Ой, – спохватился Мизинчик, – пирогам каюк. Мы их раздавили.
– Да, ладно, – устало отмахнулся Колпак, – будет один большой пирог. От перемены формы вкус не меняется – и так съедим.