Сказки на ночь
Шрифт:
– Вот граница. Это – твоя территория, это – моя.
– Бедный мальчик! Собираешься спрятаться за таким ненадежным укрытием? А если я решу нарушить границу?
– Вряд ли. Ты ведь любишь соблюдать правила игры.
– Странно. Сначала ты утверждаешь, что тебе не нужны отношения. Потом хочешь провести со мной вечер на глазах у целой толпы народа. Теперь чертишь границы. Ты сам-то знаешь, чего хочешь?
– Да, знаю.
– Очень жаль.
С этими словами Джилл Сойер привольно раскинулась на сиденье напротив и легким
Вы совершенно уверены в себе, насмешливы и циничны. Вы видели в своей жизни не одну обнаженную женщину, да даже если и одну: видел одну – считай, что видел всех. Вы точно знаете, что у женщин есть грудь и талия, их бедра шире и более округлы, а ножки тоньше и стройнее. И все-таки обязательно найдется еще одна Она, при взгляде на которую вы превратитесь в кусок желе и начнете умолять о большем, едва увидев ее тонкую лодыжку. И когда она разденется – вы задохнетесь от этой неожиданной красоты, забыв всех прошлых и не мечтая о будущих…
Он замер, превратился в камень, скрестил руки на груди и постарался придать лицу надменно-равнодушное выражение. Это с самого начала было обречено на провал, но он хоть попытался.
– Что это ты делаешь?
Джилл не выглядела ни смущенной, ни раздосадованной. На ее лице играла вполне светская улыбка.
– Я? Я воплощаю в жизнь свое конституционное право на свободу кататься в лимузине совершенно голой. Хочешь поговорить об этом?
– Нет!
В следующий момент Марк непроизвольно подался вперед, и его пальцы стиснули ее колено. Джилл Сойер вскинула бровь и погрозила пальчиком:
– Внимание! Вы нарушили границу. Просьба вернуться на свое место.
– Джилл, я…
– Ты первый начал. Это правда. Будь последовательным. Если бы мы находились в едином и общем пространстве, я бы соблюдала правила общежития, но ты сам провел границу. На моей территории я могу делать все, что захочу.
– Это безумие…
– Почему? Мне немного жарко, я не хочу потеть. Что до тебя, то я вовсе не настаиваю, чтобы ты тоже раздевался. Вот это действительно было бы безумием. Два нудиста в лимузине – перебор.
Следующие сорок пять минут поездки были слишком мучительны для Марка Боумена, чтобы нам хотелось смаковать их описание. Мужчины в некоторых аспектах гораздо уязвимее женщин. Ограничимся лишь упоминанием о том, что по приезде в отель «Сплендид» Марк Боумен вынужден был на некоторое время уединиться в кабинке мужского туалета, чтобы… э-э-э… прийти в себя.
Бальный зал был залит огнями многочисленных канделябров, которые в свою очередь отражались мириадами огоньков поменьше в колье и серьгах присутствующих дам. Черные и подтянутые мужчины лишь оттеняли великолепие нарядов своих спутниц, мерцали рождественские ели, важные официанты бесшумно скользили и ловко лавировали, неся на кончиках пальцев подносы с золотистыми
Ежегодный благотворительный рождественский бал Веркара был одним из самых блистательных приемов сезона, попасть на него считалось честью – если приглашали устроители, и удачей – если удавалось достать билетик.
Для Марка настало время исполнить свою часть обязательств. Он подхватил Джилл под локоть и мило улыбнулся, хотя с куда большим удовольствием придушил бы эту обольстительную змею прямо на месте.
– Итак? Что по плану?
– Я должна тебя представить. Учти, Джесс очень доверяет первому впечатлению о человеке. Не подведи меня.
Идти с ней рядом, касаться ее тугого бедра и знать, то под черным бархатом на ней ничего нет… Это была самая настоящая пытка, но Марк решил показать характер.
Жослин Веркара, маленькая и живая старушка с идеальной осанкой и огненным взглядом черных глаз, стояла в центре зала. Чуть поодаль раскланивались с гостями мужчина, очень похожий на Жослин, и женщина, очень похожая на Джилл. Поль и Джулия Веркара, отчим и мать женщины, превратившей жизнь Марка Боумена в яичницу-болтунью.
Марк склонился над сухой лапкой Жослин, затянутой в тончайшую черную лайку. Громадный кабошон предостерегающе сверкнул со среднего пальца хозяйки бала.
– Итак? Марк Боумен, золотое перо, возмутитель спокойствия и борец с коррупцией. Я читала ваши разоблачительные статьи о коррупции и рукоплескала. Мысленно, разумеется. О чем вы пишете сейчас?
– Социальные темы, мэм. Захотелось передышки – и денег, если честно. Борьба с коррупцией не приносит высоких гонораров.
– Да, если забыть о том, что гонорар и честь – слова однокоренные. В любом случае, вы уже в аллее славы. Давно вы знакомы с Джилл?
– Пять недель. Чуть больше.
– Буду старомодна. У вас честные намерения?
– О да. В этом вы можете не сомневаться. Собственно, пока у меня никаких намерений нет вовсе. Я нахожусь в стадии ежедневного изумления – по мере того как ваша племянница открывается с все новых сторон.
– Браво! Ни слова правды, ни грамма лжи. Я должна была догадаться. Повелитель слов не убоится и перекрестного допроса. Что ж, буду наблюдать исподтишка. Джилл, ты восхитительно выглядишь. И партнер тебе к лицу. Веселитесь, я пойду поздороваюсь со сверстниками.
Марк украдкой перевел дух. Джилл усмехнулась, одновременно раскланиваясь с каким-то важным дядькой.
– Один – ноль. Джесс не насторожилась.
– А должна?
– Она не признает ни к чему не обязывающих отношений. Ох, прости, ты же не любишь это слово…
– МАРК!!! КАКОЙ СЮРПРИЗ!
10
Марк почувствовал себя так, словно ему за шиворот вылили ушат холодной воды. Голос Сары было очень трудно спутать с любым другим, если не считать скрипа несмазанной лебедки.