Сказки врут!
Шрифт:
Я вспомнила, как он нашел спрятанную Сережкой радионяню у меня в квартире. Чувствует их, что ли? Вибрация там какая-нибудь, излучение — черт его знает, как они работают. И меня то и дело под дверью ловит. Э-э… Я тоже что-то излучаю? Флюиды любопытства?
Впрочем, развивать эту тему не стали. Ни эту, никакую другую. Разговор заглох, так толком и не начавшись, а после ужина мужчины снова уединились, теперь уже в спальне Антона, и чай мы с Нат пили только вдвоем.
— Нет, они издеваются! — не выдержала баньши. — Мы тут для декора или как?
Она злилась
— Давай я схожу посмотреть, что они там делают? — предложила я в порыве раскаяния.
— Нет уж, я сама.
Вернулась она донельзя удивленная и растерянная. Оказалось, мужчины, запершись в комнате, играют в карты, а вместо чая, от которого они дружно отказались, у них бутылка виски. А нам было вежливо предложено не мешать и, если есть такое желание, открыть «Бейлис», который неизвестно откуда появился сегодня в холодильнике, и сыграть в шахматы.
— Давай, что ли? — вздохнула Нат, не видя иных альтернатив.
— Нет, я лучше спать…
Не хватало мне в довершение всего нарваться на прабабкино заклятье. И так уже нарушила один раз главное семейное правило, до сих пор расплачиваюсь…
Ночью мне снился странный сон. Луна в черном небе, пустая улица, темные окна домов и тонущие в тумане фонари… Между небом и землей раскачивался на длинной и толстой цепи гигантский брегет с агатовой каплей на крышке, и за золотым диском едва различался в густом сумраке силуэт мужчины в инвалидном кресле.
— Подойди, не бойся, — позвал он меня. — Не бойся.
Негромкий голос завораживал, размеренное покачивание маятника успокаивало. К тому же я знала, что это всего лишь сон.
— Ты прекрасна, — вздохнула восторженно темнота. — Ты жизнь. А я… Посмотри на меня…
Я застыла, не дойдя до него всего несколько шагов, когда вдруг узнала этот горький шепот. Узнала и пожелала тут же проснуться. Не вышло.
А он сам выехал мне навстречу из тени, и я отшатнулась, увидев бледное, осунувшееся лицо, на котором живыми, казалось, были только глаза, черные, как угольки…
— Посмотри на меня, — повторил он. — Видишь, как оно, Настюха…
— Нет. — Я затрясла головой. — Ты не он, ты не можешь им быть.
Ноги отказывались слушаться, тело сковал ужас — не отступить, не шевельнуться, когда тонкие холодные пальцы коснулись моей руки.
— Я не могу быть… без тебя. Только ты сумеешь помочь, Настя. Только ты. Ты же знаешь, что нужно делать?
ГЛАВА 17
Больше всего на свете мне не хотелось выбираться из постели, куда-то идти, что-то делать… Но за окном вовсю светило солнце, горланили птицы и скандальные тетки у подъезда, извещая о том, что утро далеко не раннее. Натали уже встала, а с кухни долетали беззаботные голоса и аппетитные запахи. Интересно, кто у нас сегодня решил блеснуть кулинарными
Потянулась… перевернулась на другой бок и снова закрыла глаза. Хорошо… Только оставьте мне кусочек… Что там у вас так пахнет…
— Просыпайся, соня, — прошептали мне на ухо. В шею ткнулось что-то теплое и колючее.
— Мм, Сережка… — Я попыталась спрятаться под подушку. — Побрился бы…
— А надо? Я думал, брутальная двухдневная щетина — это именно то, что нравится девушкам.
— Вот и иди к этим девушкам, — проворчала я.
— Глаза-то хоть открой, — усмехнулся Серый.
— Не хочу, мне и так хорошо.
— Насть, ну посмотри на меня.
…Посмотри на меня!
Я резко вскочила, испуганно озираясь по сторонам. Голос из сна прозвучал совсем близко…
— Все в порядке? — обеспокоенно спросил Сережка. — Ты так…
— Все хорошо. Действительно нужно вставать.
Он задержал меня на миг, обнял, внимательно вгляделся в лицо, выискивая причину внезапной тревоги… Телепат, угу. От сжимавших мои ладони рук шло живое тепло, такое же тепло было и в черных, как ночь, глазах. Тепло, нежность… Совсем не так, как в том сне.
— Насть, что-то не так?
— Нет. — Я замотала головой, отворачиваясь. — Просто… мне надо…
О чем только думают сценаристы романтических мелодрам? Они сами пробовали целоваться с утра пораньше, даже не почистив зубы? Неужели понравилось?
Коснулась колючей щеки плотно сжатыми губами и выскочила из комнаты… Ох, и чем же это так пахнет?
На раковине лежала вчерашняя рубашка Сокола: замоченный воротничок, судя по всему, долго и усердно терли. Прежде чем зашвырнуть эксклюзив от Gucci в ванну, я со злорадством отметила, что помада полностью не отстиралась.
…Качнулся на длинной цепочке золотой брегет…
Немного болела голова. То ли от недосыпа, то ли наоборот. В последнее время ни о каком режиме и речи не было, и мой бедный организм, за годы привыкший к определенному графику, не слишком хорошо относился к поздним чаепитиям и внеплановым побудкам.
…Темная улица, зыбкий свет фонарей…
Нервы опять же. Как-то не привыкла я к атакам зомби, похищениям и маньякам, режущим себя на кухне среди ночи. Суккубы мне тоже раньше не встречались. К счастью. Нужно будет тетрадочку господина доктора еще раз пролистать и заварить себе что-нибудь покрепче. Упокоительное… Тьфу ты! Успокоительное конечно же.
…Человек в инвалидном кресле…
Умылась холодной водой. Хорошо. А что до больной головы — в сумочке должен быть анальгин… Пока еще тот чай заварится.
Посмотрела в висевшее над раковиной зеркало…
…Бледное лицо, горящие глаза…
«Ты знаешь, что нужно делать!»
— Настя! Ну наконец-то! — обрадовалась моему появлению Натали. — Мы тут уже слюной захлебываемся.
— Мм… — Я принюхалась. — Понимаю. И что это?