Сказки врут!

Шевченко Ирина

Баньши бросилась к окну, с минуту ждала, чтобы увидеть, как колдун выйдет из подъезда, а потом развернулась к нам, озадаченная еще больше:

— Он с сумкой. Сел в такси. Куда? Зачем?

— А я знаю? — взорвался парень. — Твой дружок, сама и спрашивай.

— Вернется, спрошу, — хмуро пообещала Нат.

Она ушла, а Сергей так и сидел, уставившись в пол и крепко сжав мою руку. Левую. А на правой уже потемнели на запястье кровоподтеки от «доверчивого» захвата темного и вдруг заболели спустя несколько часов отбитые о стол пальцы. Боль, уколами сотен иголочек,

пробегала до плеча и отдавалась в висках гулким эхом…

— Сереж, что случилось? Вы поспорили? Он… Он же вернется?

— Вернется, куда он денется.

— А зачем он вообще…

Серый сердито стрельнул глазами, и я прикусила язык. Точно, вернется, сама спрошу… у Натали. Если, конечно, Сокол соизволит ей что-нибудь объяснить.

— Серый, ты… Ты мне доверяешь? — Господи, что за дурацкий вопрос! И прицепилось же. — Ты можешь объяснить, что он задумал? Что у вас за план?

— Хреновый у нас план, — выговорил парень, сцепив зубы. — Идиотизм полный. Но другого нет.

— Может, еще появится. До первого еще три дня, вдруг придумается что-то. Получше.

— Может быть, — согласился он без энтузиазма. — Только ты не волнуйся, хорошо? Ни о чем не волнуйся, Насть.

Успокоил называется. Стало страшно, как под тем фонарем. Но я мягко отняла у Серого руку, пока он не наставил мне новых синяков, и пообещала ни о чем не переживать.

А потом мы просто сидели рядом и молчали… Как в тот день, когда не стало отца. Тогда я, дождавшись из больницы маму и только увидев ее глаза, забилась в угол в своей комнате, откуда меня не смогла вытащить даже приехавшая через час бабуля, а потом кое-как добралась до телефона, набрала Сережкин номер и тихо, ничего не объясняя, плакала в трубку. Спустя каких-то двадцать минут, пробежав полгорода, он был у нас, так же сидел около, не зная, что сказать, но от одного его присутствия становилось легче.

Мне очень хотелось верить, что теперь я помогаю ему так же, как и он мне в тот раз.

Сокола к ужину мы не дождались. Празднование не задалось.

Но я смогла выйти к столу, даже помогла немного Нат. Только резать хлеб пришлось Антону.

Посидели. Поели. Поговорили о каких-то пустяках. Попили чая.

Натали еще задержалась на кухне, сначала перемыла посуду, а после снова общалась с кем-то в Сети, то ли с мужем, то ли с сыном, то ли сразу с обоими. А я сразу же ушла в комнату и завалилась в кровать. Хотелось проспать сутки, а лучше — сразу до третьего. Проснуться и увидеть, что все уже хорошо. Но уснуть не получилось даже на час. Наташа уже сопела на своей половине широкой кровати, а я все еще ворочалась. Наверное, ждала.

Когда открылась с тихим щелчком входная дверь и из коридора послышался звук осторожных шагов, вышла из спальни. Остановилась, прислонившись к стене, ничего не говоря и ни о чем не спрашивая.

Колдун прошел сперва в свою комнату, бросил там сумку, затем — в ванную, чтобы вымыть руки, и только потом на кухню, в качестве приглашения оставив за собой распахнутую дверь, которую я плотно прикрыла, войдя следом.

— Ну? — Он стоял посреди комнаты, выжидающе сложив на груди

руки. — Отчего не спится?

Я выдержала его взгляд и постаралась скопировать косую ухмылку:

— Да вот, снова Ван Дейк является, говорит, что нужно бы тебя добить.

— Так вперед. — Гад неблагодарный равнодушно передернул плечами. — Тебе нож подать или в этот раз душить будешь?

— Лучше нож. Душить, как у тебя, у меня, боюсь, не получится.

Я вспомнила сдавившие горло пальцы и непроизвольно коснулась шеи. Голубой лед с хрустом пошел мелкими трещинками.

— Ася, ты… молодец…

Точно! А теперь пожми мне руку, раз уж почетную грамоту нарисовать не сподобился!

— Не м о лодец, а девица, — поправила я, прежде чем забросать его вопросами. — Что происходит? Где ты был? Почему Сережка снова на взводе?

— Сережка? — скривился колдун. — Сережка твой сидит в уюте и тепле, пока мы с тобой от зомби отбиваемся и с призраками воюем. Видно, уже с жиру бесится.

— Наверное, — не стала я спорить. — Тебе видней. Кирилл так же бесился, пока ты его не успокоил?

Только Богу известно, чего мне стоило произнести эти слова, но другого способа пробиться к нему, настоящему, живому, как в той вспышке света, на миг разогнавшей готовую сожрать меня тьму, я не видела.

Сокол дернулся, словно от оплеухи, зажмурился и резко отвернулся. Медленно прошел к окну и уткнулся лбом в стекло.

— Как тебе Ван Дейк? — спросил он, когда от тишины уже готовы были полопаться натянутые нервы. — Впечатляет, да? Говорили, он совсем обезумел, когда высосал силу Мокоши, но это чушь, Ася, полная чушь. Мы с ним общались, можно сказать, пока я работал с седьмым вместилищем. Очень тесно. Расчетливая, злопамятная сволочь. Угрожал. Уговаривал. Обещал все муки ада или власть и неограниченные возможности. Видимо, Алекс еще тогда купился на эти обещания. А я… Кирилла он выбрал не случайно. И к полноценному вселению не стремился, как сейчас. Создал мне все условия для продолжения исследований — я же сам этого хотел.

Темный умолк. Обернулся ко мне, и я отшатнулась, увидев его глаза.

— Голландец создал мне все условия. И я закончил свою работу.

«Если думаешь, Сокол просто сидел рядом и держал его за руку, ошибаешься, — услышала я голос некроманта Шурика. — Я видел тело: следы инъекций, ожоги в местах крепления электродов… Конечно, все решили, что так он удерживал Ван Дейка, чтобы тот не разгулялся, но я-то знаю правду. А теперь и ты тоже».

Теперь я знала эту правду наверняка.

— Это было последнее, о чем Кирилл меня попросил: разобраться с этой сволочью. В последней просьбе не отказывают. Тем более…

Он не договорил, но я поняла, что он хотел сказать. Сокол винил себя в смерти брата не меньше, чем Ван Дейка, а может, и больше, так как он навлек на себя гнев голландца, а после сам же его и выпустил.

— Ты действительно знаешь, как перекрыть каналы и не впустить его? — спросила я спустя несколько минут молчания, чтобы вернуть его из прошлого в настоящее.