Сказки Зеркал

Зверлина Ольга Викторовна

– Нет! Нет-нет-нет! Немедленно убери это, гадкая девчонка! Я знаю, что это, я вам не дурак! Это же зеркало, зеркало! Зеркало, понимаешь? Запрещённое зеркало! Да за такое зарестовали в прошлом году моего соседа! Я не хочу сгнить за решёткой! Нет-нет-нет!

Хозяин что есть сил зажмурился, отмахиваясь от опасного предмета; потом, приоткрыв один глаз, испуганно глянул в зеркало – и зажмурился ещё крепче.

– Убери это! – кричал он снова и снова, но любопытство было сильнее страха: время от времени бедолага бросал любопытные

взгляды на своё отражение, точно оно его притягивало. – Отта! Отта! Помоги! Уберите от меня это!

Но Растрёпа зеркала не убирала.

– Ну, и кто же из нас уродыш? – мстительно приговаривала фея. – Кто тут уродыш, а?

Разъярённая фея не заметила того, что почти мгновенно понял Страшик – с каждым отрывистым взглядом в зеркало детина менялся на глазах: его кривой рот выправился, бесследно растаяли бородавки на носу, подтянулись обвислые щёки, распрямилась спина. Теперь за стойкой стоял уже не прежний безобразный хозяин, а настоящий красавец. Правда, перепуганный насмерть.

На шум притопала вислоухая Отта – и удивлённо вытаращила глаза:

– Ой, Бубырь! Да неужели ж это ты?! Что они с тобой сделали? На кого ты теперь похож?

– Я знаю, на кого похож, – улыбнулся Страшик. – В нашем Торгуй-Городке на площади такой дядька стоит, старинный, каменный. Аполлон называется.

Хозяин в ужасе уставился на своё отражение:

– Нет-нет-нет, это не я, не я! Отта, я не виноват! Это всё они, понимаешь, колдуны проклятые, понаделали своим зеркалом! Верните мне моё прежнее лицо, колдуны! Или я пропал.

Отта повернулась к Растрёпе:

– А вы всех так заколдовываете?

– Всех не всех, а вот тебя – запросто, – ответила Растрёпа, поворачивая зеркало к Отте.

Минута-другая – и теперь уже не прежняя длинноухая страхолюдина, а милая румяная женщина с аккуратными круглыми ушками стояла перед ними.

– Отта, гляди-ка! – вскричал Бубырь. – Они ж, понимаешь, и тебя заколдовали!

– Угу, – не отрывая от зеркала глаз, кивнула довольная Отта, – и мне так очень нравится.

– И мне нравится, – согласился Бубырь, опасливо разглядывая преображённую Отту, – но нас же с тобой посадят в тюрьму! Нельзя нам быть такими уродышами.

– Не посадят, не успеют, – возразила Отта, – мы сбежим. Граница-то рядышком!

И не обращая внимания на Растрёпу и Страшика, Бубырь и Отта живо выгребли из кассы деньги, пошвыряли в мешок какие-то вещи – и выскочили за дверь.

– Вот дуркнутые, – возмутилась фея, – даже спасибо не сказали!

Она сердито ткнула зеркало в руки Страшику. Юный мастер был потрясён случившимся: ему всё не верилось, что это он, Страшик – сам, своими собственными руками – смастерил вещь, которая так прекрасно преображает людей. Правда, что бы он мог один, без волшебной палочки…

– Это чудо, настоящее чудо! – шептал Страшик.

– Чудо будет, если мы сейчас же не поумираем с голоду, – заявила

Растрёпа. – Пойдём-ка поищем у этих горе-хозяев какой-нибудь еды.

Страшик убрал зеркало в сумку, они отправились на кухню – и вскоре вернулись оттуда с целой горой провизии. Растрёпа тут же стала жадно поглощать пирожки, копчёные колбаски, яблоки и варёные яйца: Страшик был поражён её непомерным аппетитом.

– Ешь, нечего таращиться, – с набитым ртом бубнила Растрёпа, всё подливая и подливая в свою кружку молока из пузатого синего кувшина. – Терпеть не могу, когда на меня глазеют!

Страшик смущённо отвернулся.

– Ну и местечко, – продолжала ворчать жующая фея, – пирожки все чёрствые: это вам точно не волшебный пирог феи Суфле! И котлеты горелые, просто гадость – вовсе не похоже на вкуснейшие котлеты Феи-Матушки. И неудивительно: каковы хозяева, таковы у них и котле…

Она замерла на полуслове: дверь со стуком распахнулась, и в закусочную ввалилась целая толпа солдат. Солдаты были в жёлтых мундирах с блестящими пуговицами и высоких красных шапках. Все как один они были безобразны – каждый на свой особенный лад.

Солдаты шумно уселись за соседний стол.

– Эй, Бубырь! – заорал один из них, пучеглазый верзила. – Накрывай столы, ночная стража пожаловала! Красотка Отта, наливай нам скорее вина!

Но никто не отозвался.

– Чего они там, заснули, что ли? Эй, хозяева, быстро сюда, а то заарестуем! – гаркнул пучеглазый.

Солдаты заржали и дружно застучали кулаками по столу. Пучеглазый недовольно оглядел комнату – и наконец заметил Страшика и Растрёпу.

– Смотрите-ка: уродыши! – радостно воскликнул пучеглазый. – Вот нынче везуха! Теперь нашему капитану придётся раскошеливаться: за каждого такого уродыша по пять монет отвалит, не меньше.

Страшик и Растрёпа встревоженно переглянулись.

– Только с нами не забудь поделиться, Дудка. А то мы тебе помогать не будем, – заметил сосед пучеглазого, похожий на гориллу Макакак. – Уродыши-то, гляди, молоденькие, шустрые: без нас тебе нипочём их не переловить.

Растрёпа под столом пребольно пнула Страшика ногой.

– Надо смываться, – шепнула она, прикрывая рот надкусанным ломтиком сыра. – В этом месте все подряд дуркнутые, точно тебе говорю!

Фея осторожно поднялась из-за стола, за ней привстал и Страшик.

– Куда?! Сидеть! – рявкнул Дудка.

Он вскочил, за ним – все остальные стражники. Растрёпа рванулась к двери, но не успела сделать и двух шагов: её схватили и, как она ни отбивалась, скрутили верёвкой; та же участь постигла и отчаянно лягающегося Страшика.

– Чёрт, вот угораздило же нас именно сюда свалиться, – вопила рассвирепевшая Растрёпа, – это какая-то особенно неправильная страна!

О, к сожалению, юная фея была права: они действительно попали в Особенную страну.