Сказочник
Шрифт:
Шеверт заставил себя открыть глаза и выругался. Дурной знак – думать о вечном покое! И это в то время как весь Эртинойс ждет, надеется на него, кэльчу…
– Вставай, вставай, – буркнул кэльчу.
Вцепился в рукава Дар-Тееновой куртки и поволок его дальше – благо, что синие тени уже очертили вход в пирамиду.
«Ну, принимайте гостей», – Шеверт остановился перед строго вырезанным прямоугольным зевом.
Отдышался. Затем, взвалив Северянина на спину – как мешок с песком – на подгибающихся ногах двинулся дальше.
Сразу
Шеверт по-прежнему гнал от себя мысли о неудаче. Он даже принялся считать шаги, лишь бы не думать – о том, что ему совершенно неизвестно, как пользоваться пресловутыми Вратами, и что сделать, чтобы Дар-Теен отправился именно туда, куда надо. Наконец, что предпринять, если прихотливая судьба пожелает остановить Шеверта, так и не подпустив к Вратам.
– Все как-нибудь образуется, – он с хрипом выдыхал облачка пара, и они тут же оседали игольчатым инеем на воротнике куртки.
А про себя упрямо твердил:
«Я дойду, дойду… дойду… »
Между тем ледяная Пирамида, творение древних богов – а может, и самого Великого Дракона – беспрекословно подчинялась, пропуская тех, кто владел Ключом. Ледяные стены были неподвижны, сворачивался клубком лабиринт, уводя все дальше и дальше от живого солнечного тепла, но при этом в узких коридорах по-прежнему было светло, как будто сам лед испускал нежное, чуть заметное сияние.
Идти стало чуть легче: пол под ногами приобрел наклон, и Шеверт словно спускался с горки. Лед повсюду был рыхлым, как губка, и подошвы не скользили.
«Словно в панцире улитки», – решил Шеверт, спускаясь все ниже и ниже, виток за витком.
Теперь уже не возникало сомнений в том, что лед светится – ведь они с Дар-Тееном уже давно должны были спуститься в самую толщу Эртинойса. Шеверт, надрывно хватая воздух, все же успевал поглядывать по сторонам: на стенах появились рисунки. Бегущие куда-то фигурки смертных, овалы, старательно вырезанные во льду.
«Наверняка это Врата», – подумал Шеверт на овалы, – «и бегущие к ним смертные показывают, что мы на верном пути».
Заблудиться здесь было невозможно: за всю дорогу внутри Пирамиды Шеверту не встретилось ни одного ветвления коридора.
– Так что, приятель, скоро отправишься домой, – обнадежил он ийлура.
Затем, кряхтя, подбросил тяжелое тело на спине.
«И все-таки, божественная красота в этом месте», – мелькнула привязчивая мысль.
… Но вместе с ней вдруг пришла уверенность в том, что он, Шеверт, отсюда уже не уйдет.
Кэльчу невольно поежился и попытался шагать быстрее. Это у него получилось: уклон пола под ногами стал круче, можно было и бежать с горки.
А потом Шеверт, совершенно неожиданно, стал думать об Андоли. Он вспомнил, как она бросилась в бой следом за Хофру – и долго ли она прожила в той резне, маленькая и несчастная элеана?
«Поздно
«Ох, ну а что я должен был делать, когда она еще с нами в Лабиринт ходила и была живее некуда?» – разозлился Шеверт, – «она мне никогда не нравилась, и я прав оказался! Пустила девка стрелу в ийлура, не подоспей мы с Хофру – и, быть может, оттащила бы Северянина к Царице… А уж та ведьма точно бы вырезала Ключ у него из груди… »
«Да-а», – протянул невидимый собеседник, – «теперь-то точно ничего не поделаешь… »
И умолк. Победа в этом коротком споре осталась за Шевертом, и он, воспрянув, заторопился дальше – хотя ноги совершенно отказывались нести такую тяжесть.
Потом он остановился. Но не потому, что не смог идти дальше, и не потому, что уперся в тупик: просто коридор вывел его в зал, похожий на полый ледяной куб.
Здесь все светилось: потолок, стены, испещренные картинками – «Так писали самые древние», – вдруг понял кэльчу. А в центре, на трех ступенях, возвышалась ледяная арка.
– Так это и есть Врата? – Шеверт покрутил головой.
Выхода из зала не было. И, похоже, его путешествие подошло к концу.
Шеверт едва не запрыгал от радости. Еще бы! Он добрался до этих, побери их Шейнира, Врат. И он, помимо всего, был еще жив – значит, оставалась надежда, что Дар-Теен без приключений отправится в свое время исправлять ошибки прошлого.
Кряхтя от натуги, кэльчу поднялся на ступени, осторожно сгрузил ийлура к подножию арки и принялся осматриваться.
Ну да, похоже, это и были Врата: вот и знакомая уже надпись на старом наречии кэльчу. Та самая, что не мог прочитать Хофру…
– Теперь у меня есть Ключ, – вслух произнес Шеверт, надеясь, что хозяева Пирамиды его услышат, – но что делать дальше?
Он обошел Врата. Даже ковырнул пальцем древний синий лед, из которого была изваяна арка – ничего не изменилось…
– И толку от этого Ключа? – возмутился Шеверт.
Внезапно будто гвоздь под сердце вогнали, и кэльчу выругался. Боги, как не вовремя! И под рукой, естественно, ни зелья Хофру, ни верной травки хибиса…
«Ничего, обойдется,» – он присел, оперся спиной о Врата и постарался дышать глубоко и спокойно. Боль медленно отступила, но костлявая рука смерти продолжала, словно в нетерпении, тискать сердце.
«Не вовремя», – Шеверт хмуро огляделся, – «тоже мне, боги! Ну хоть бы подсказку дали, хотя бы ма-аленькую!»
Взгляд скользил по стенам, цепляясь за причудливые завитушки древнего письма. Шеверт вздрогнул: ему померещилось, что буквы сами по себе меняют очертания, сливаются в новый узор, словно капли дождя на оконном стекле. Едва веря собственным глазам, он прочел: «Как только кровь жертвы алтарь оросит, для странника мир новый будет открыт».