Сказочник

Клименко Анна Борисовна

И кэльчу проглотил эту маленькую, но очень важную ложь.

Не рассказывать же Шеверту о том, что в скором времени под небесами Эртинойса и так не останется ни одного живого серкт? В конце концов, к чему знать честному карлику, что Дар-Теен и был последней надеждой для народа странников?

В окно просунул голову еще один синх.

– Близко! Уходите!

– Значит, так и сделаем, – важно кивнул головой помощник Нитар-Лисс, – Дар-Теена на носилки…

– Погоди, – Хофру шагнул к ийлуру.

В

конце концов, должен же он был увидеть то, из-за чего поднялась вся неразбериха?

Жрец оттянул задубевшую от крови рубаху, придирчиво осмотрел рану… Которой не было. Только узкий, бледно-розовый рубец на том месте, где стрела Андоли пронзила доброе ийлурское сердце.

– Так вот он, цветок… – пробормотал Хофру.

Он прикоснулся подушечкой пальца к синему лепестку незабудки, ладно устроившейся в теле ийлура. В ответ на ласку цветок вздрогнул и запульсировал, как будто вздыхая.

– Все, идите, – Хофру резко отвернулся.

Соблазн был велик – покинуть обреченный город, добраться до пирамиды и…

«Но не стоит забывать, что тебе самому недолго осталось», – напомнил он себе. Нитар-Лисс играючи заставила его делать именно то, что нужно было ей… Его, мастера храмовых интриг!

… Синхи ловко привязывали Дар-Теена к носилкам. Шеверт топтался рядом, мучительно соображая, где и как его мог надурить «проклятый жрец». Андоли как-то незаметно очутилась рядом, легко коснулась пальчиками ладони.

– Хофру…

– Что тебе?

Вышло грубо, но сейчас Хофру больше всего хотелось, чтобы она ушла. Исчезла с глаз долой, а заодно и из памяти.

– Я не пойду с Шевертом, – тихо сказала элеана, – я останусь здесь, с тобой.

– Не глупи, – голос упал до шепота, – это место обречено. И я обречен, потому и остаюсь…

– Ты не понимаешь, – она даже поднялась на цыпочки и перешла на язык серкт, чтобы никто не услышал и не понял, – неужели ты думаешь, что я смогу идти с Шевертом? После того, что я сделала?

– Сдается мне, все не так сложно, как ты себе представляешь, – Хофру усмехнулся, – пройдет время, и этот кэльчу забудет о твоем невольном предательстве. Тем паче, что я ему сказал, почему ты так поступила.

Андоли резко отпрянула. А в глазах, огромных аметистовых глазах, плавала глубокая подсердечная боль.

– Хофру… – прошептала она, – так ты знал? Но зачем… зачем ты сказал ему?

– Затем, чтобы он тебя простил, – жрец пожал плечами, – по мне, так то был достойный повод…

– Но не для того, чтобы променять целый мир, – Андоли поникла, – Шеверт никогда не простит, и никогда не поймет. Я для него… как прокаженная, понимаешь?

Она вцепилась в руку Хофру, словно малое дитя.

– Не прогоняй меня, пожалуйста. Я приняла решение, и остаюсь здесь. С тобой и в этом городе.

Жрец поймал презрительный

взгляд Шеверта, и ему вдруг захотелось как следует отколотить этого упрямца. Ну, или сказать что-нибудь обидное и злое…

Но вместо этого он выдернул руку из пальцев Андоли и вышел прочь из дома. Быть может, вся эта неправильная история все-таки закончится так, как нужно?

Глава 13. Сказочник

… «Так вот кто был ее господином!» – Шеверт невольно сжал кулаки и отвернулся.

Андоли, да будет предано забвению имя ее, совсем потеряла всякий стыд и шушукалась с Хофру так, словно они были одни в доме.

«Следовало раньше догадаться», – он хмыкнул, – «не зря Эльда говорила, не зря… мудрая старуха, видела девку насквозь».

Потом жрец выскочил за дверь словно ошпаренный, с перекошенным лицом, а элеана, подозрительно зашмыгав носом, повернулась к Шеверту. Он поспешно сделал вид, что внимательно наблюдает за синхами, которые деловито привязывали к носилкам тело Северянина.

Эх, вот если бы хоть кто-нибудь толком объяснил, что происходит! Жрецу Шеверт не очень-то доверял, а уж принимать за чистую монету слова о том, что-де ийлура отправляем в прошлое, чтобы спасти Эртинойс от нашествия серкт? Глупо. Да и как попасть в это самое прошлое?.. Определенно, Хофру кое-где приврал, исключительно по привычке, чтобы повернуть все случившееся себе на пользу – но как отделить истину от лжи, как узнать, что именно нужно сделать, чтобы планы жреца потерпели крах?

– Сказочник, – тихо позвала Андоли.

Шеверт невольно напрягся. После всего, что пришлось пережить – и особенно после того, что сказал об элеане Хофру – он так и не решил, как относиться к этой хрупкой девчонке. Определенно, ее стоило пожалеть – но жалости не осталось, она выгорела дотла в костре ненависти. Для Андоли в душе Сказочника остался седой пепел, уже ничего не значащий… Да и сама она, маленькая элеана, стала темным, пустым пятном, которое невозможно было ни понять, ни принять, ни простить.

– Шеверт… – в ее голосе захлюпали слезы. Маленькая ладошка легла на локоть, словно удар молнии – и кэльчу невольно попятился – «Боги, ну что я должен с ней делать?!!»

Он с усилием заставил себя смотреть в исхудавшее, исчерканное мокрыми дорожками лицо.

– Ты слышал? Я остаюсь здесь, с Хофру, – мягко сказала Андоли, больше не делая попыток приблизиться, – мы больше никогда не увидимся, Шеверт, но это – к лучшему…

«Превеликие Покровители!» – Шеверт в замешательстве смотрел на элеану и не знал, что ответить. Может быть, она ждала сочувствия? Настоящего, искреннего? Но говорить о том, что, мол, я жалею тебя, и не нужно здесь оставаться, было слишком фальшиво. Ведь жалости не было, как не было и сострадания.