Скелет дракона
Шрифт:
Сандро. Получается, Леонардо, получается!
Пьетро (в некотором сомнении). Ведь это ради искусства, да?
Леонардо всё так же, голым, садится на стул, берёт картон, рисует. Рядом с ним садятся Пьетро и Сандро. Тоже начинают рисовать. Притихшие было ошарашенные музыканты начинают играть что-то восточное.
Леонардо. Держи настроение, Якопо. Можешь время от времени помогать себе руками. Только не переусердствуй.
Некоторое время пишут в тишине. Входит Верроккьо. Он ведёт под руку маленького молодого неуклюжего монаха-доминиканца с низким лбом. Это – Фра Джироламо.
Верроккьо. А здесь у нас упражняются молодые художники, и заалтарный образ, который так нужен вашему монастырю, лучше всех напишет…
Верроккьо замирает, увидев всю сцену. Замерли и Пьетро с Сандро. Стихает музыка. Один Леонардо продолжает работать, ничего не заметив.
Верроккьо (договаривает по инерции). …Леонардо…
Джироламо начинает в праведном гневе хватать ртом воздух.
Пьетро. Вы что, не видели табличку на двери: «Не входить, обнажённая натура!», а?
Верроккьо (швыряет Якопо какую-то тряпку). Прикройся! (смотрит на Леонардо) Ты тоже! Вашу мать, откуда ж вы лезете, а?
Джироламо (дар речи вернулся). Вы!!! Я думал, у вас уважаемая боттега, мастер Андреа! А у вас тут рассадник греха и разврата!!!
Сандро (Пьетро, тихо). Стало быть, разврат – не грех…
Джироламо. Молчать! С этого начался потоп! Так погибли Содом и Гоморра! Всякая плоть извратила пути свои, и Господь-вседержитель обрушил свой гнев на города и народы! И вам не спасти свою бессмертную душу, и тела, превращённые в дьяволовы пристанища, вам не сохранить до старости! Разъест их болезнь, ржа покроет ваши чресла, и нарывы будут извергаться гноем, как вулканы лавой! Господь отправит вас в ад на вечные муки! Но мы не станем дожидаться Страшного Суда! Мы поможем справедливому суду покарать вас ещё на земле! Светскому суду предадим вас!
Верроккьо. Допрыгались.
Джироламо. Вас это, конечно, не касается, мастер Андреа, но заказывать в вашей боттеге я ничего не буду. Кто знает, в каком уголке у вас притаился чёрт!
Джироламо в гневе уходит.
Верроккьо. И зачем вам понадобилось вставший хуй писать, а?
Леонардо. Этюд.
Верроккьо (качает головой). Мудаки, мудаки. Нет, обыкновенные молодые мудаки. (кричит)
Верроккьо уходит.
Сандро. Монахи… Всегда не вовремя.
Пьетро. Покрывало-то убери, Якопо!
Якопо убирает покрывало.
Пьетро. Так я и думал.
Леонардо (одевается). Ничего, закончу по памяти.
Якопо. Мастер Леонардо!
Леонардо. Да?
Якопо. А вы не могли бы меня… проводить?
Леонардо (даёт Якопо несколько монет). Извини, малыш. Нет времени. Надо работать.
Леонардо уходит, забрав с собой свой картон.
Сандро (одевается). Не обижайся на него, Якопо. Мы тебя проводим!
Пьетро (одевается). Только ничего такого. Просто проводим!
Все уходят. Эта часть затемняется.
Мы сосредоточиваемся наверху, на «римской» сцене. По улице идёт Джованни. Ему навстречу из темноты выходит Чезаре. Джованни шарахается в сторону.
Чезаре. Не пугайся, Джованни, это всего лишь я.
Джованни. Идёшь за мной, брат?
Чезаре. Ну, почему? Обогнал.
Джованни. Зачем?
Чезаре. Хочу быть гонфалоньером Святой Римской Католической Церкви.
Джованни. Не выйдет, Чезаре. Ты же слышал, что сказал отец: старший сын – генерал, младший – священник.
Чезаре (сквозь зубы). А Лукреция – просто Лукреция.
Джованни. Конечно! Её отец выгодно выдаст замуж. Когда она ему надоест.
Чезаре в ярости кидается к Джованни, прижимает его к стене.
Джованни. Чезаре, ты что?
Чезаре. Продай первородство, брат, а?
Джованни (с усмешкой). Что?
Чезаре. Что слышал. Я должен стать генералом, а ты будь, кем хочешь.
Джованни. А я тоже хочу генералом.
Чезаре. Сколько?
Джованни (отталкивает Чезаре). Нисколько, брат.
Джованни идёт дальше по улице. Чезаре достаёт кинжал.
Чезаре. А так?