Скелеты в королевских шкафах
Шрифт:
Подслушивающий в это время под дверью Олин, не выдержав, произнес тихо:
– И как назло, отец уехал. Надо же что-то делать. Но что?
– Что-что, - послышался ворчливый голос, и принц с удивлением увидел рядом с собой рыжего кота.
– Где лаборатория, знаешь? Вот и пошли туда.
Олин подумал, что грибы за завтраком явно были лишними, но у самого принца никаких идей не было, а галлюцинация подсказывала дельный совет, поэтому он не стал с ней препираться, прямиком отправившись в подвальное помещение, где располагалась рабочая зона королевы. Матери там не было, и Олин застыл в недоумении, что же ему делать дальше.
–
В две руки и две лапы они поменяли все наиболее часто используемые королевой склянки на столе и перешли к баночкам в шкафу, но их подрывная деятельность была еще в полном разгаре, когда на лестнице ведущей к лаборатории, послышались голоса.
– К двери, - скомандовал кот.
– Станешь за ней, когда они пройдут, смоешься.
Олин так и сделал. Когда брат с матерью прошли мимо него, так и не заметив, он тихо приоткрыл дверь и выскочил наружу. Оглядевшись, кота он больше не увидел. "Может, это мое подсознание так себя выражает," - подумал принц, - "и будет возникать во всех критических ситуациях?"
* * *
Королева Инесса выслушивала жалобы своих фрейлин. Ее ужасно раздражала эта мышиная возня - кто кому каблук подпилил, юбку подпорол или дохлую крысу подбросил, но, стремясь показать себя доброй и достойной правительницей, она всегда внимательно всех выслушивала и решала все возникающие споры. Появление старшего сына оказалось для нее приятной неожиданностью.
– Мама, мне срочно нужна твоя помощь, в лаборатории, - прямо с порога начал он. Под его тяжелым взглядом присутствовавшие фрейлины начали расползаться как льдинки под солнцем в весенней луже, и скоро в помещении никого не осталось. Кроме принца и королевы. А они направились в подземелье.
– Знаешь, Гердер, - задумчиво начала королева.
– Я вчера разговаривала с этой девушкой, которую ты притащил. Так вот, похоже, ты не так уж и ошибся. У меня создалось глубокое внутреннее убеждение, что что-то с ней нечисто. Я даже еще раз проверила магическим взглядом на наличие амулетов разными методами - и ничего. Хотя до этого я могла бы поклясться...
– Но ведь она не может быть Лиарой, - ответил Гердер.
– Ты же сама убедилась, что на ней нет никаких амулетов.
– Человеческих нет, - заметила королева.
– Но мы забыли еще об одном виде магии. А ведь драконий амулет делает незаметным для окружающих человеческих магов как себя, так и остальные амулеты. Мы должны были об этом подумать. Ведь при исчезновении Лиары со свадьбы одной из версий было вмешательство драконов, только вот доказательств мы тогда не нашли.
– Ты уверена?
– дернулся кронпринц.
– Не совсем.
– Но если на этой Мауре есть драконий амулет, ты сможешь его снять?
– Снять - нет, а вот сделать видимым, вполне. И тогда мы сможем предъявить претензию местной драконьей общине. Они сами снимут амулет, да еще и извиняться будут долго за вмешательство в жизнь людей, вот увидишь. Гарму тоже за это ответить придется. Не думаю, что Краут не знал, на ком собирается жениться.
За разговором мать и сын дошли до королевской лаборатории. Гердер вынул письмо.
– Я теперь почти уверен, что оно было написано в Старке. Но доказательства не помешают.
Королева подошла к сейфу и достала из нее бутылочку толстого синего стекла. Капнув по капле на каждый угол и в центр листа, она речитативом
– Ты был прав. Письмо было отправлено из Старка. Шло, кстати через Лорию, но это ты и так можешь определить, по почтовому штемпелю.
– Что ж, - задумчиво протянул Гердер, - это мы и предполагали. А что нужно для того, чтобы проявить драконий амулет?
– Обычное зелье.
– И как быстро ты его сможешь сделать?
– Да прямо сейчас. Зажги спиртовку. Я пока все подготовлю. Где-то же был у меня порошок из рога единорога, - ворчала королева, перебирая содержимое сейфа.
– Неужели Олирия все-таки до него добралась?
– А зачем он ей?
– удивленно спросил Гердер.
– Она же никогда не увлекалась алхимией!
– Да это обязательный ингредиент практически всех любовных зелий, и Лира уже неоднократно пыталась у меня его утащить, хотя я и сомневаюсь, чтобы ей удалось сварить что-то путное. Но не могла же она сейф вскрыть? А, вот он! Надо же, как я далеко его задвинула.
И королева начала колдовать над колбой. Насыпала туда строго отмеренное количество порошка, поставила на огонь и по каплям стала добавлять содержимое баночек, частично стоявших уже на ее столе, а частично принесенных из сейфа и шкафа с реактивами, помешивая получающуюся субстанцию стеклянной палочкой.
– Давно я не делала это зелье, - заметила она.
– Надо же, я уже и не помню, что оно так неприятно пахнет.
Гердер только согласно кивнул головой, прикрывая рот и нос сложенным вчетверо носовым платком, но все равно через тонкий слой ткани пробивалась ужасающая вонь. Неприятно пахнет? Да мама явно преуменьшила силу воздействия этой дряни на обонятельные рецепторы!
– Ничего, - оптимистично заявила королева.
– Сейчас мы добавим вот это, и вонять перестанет.
Королева смешала намного жидкости из двух флакончиков, стоящих на столе, и аккуратно по стеклянной палочке стала вливать получившуюся смесь. Только вот выработанная годами точность и аккуратность королеве не помогли. Взрыв раздался такой силы, что содержимое лаборатории горело еще два дня, а когда удалось все-таки вскрыть защиту, не позволившую огню вырваться и уничтожить весь дворец, оказалось, что все в лаборатории превратилось в серую пыль. Королеву и ее сына не спасли даже многослойные защитные заклинания, от них не осталось вообще ничего, кроме легенды об абсолютной взрывчатке, рецепт которой был унесен ими за грань. Правда, не факт, что если бы их удалось оттуда вызвать, они смогли бы рассказать, какие ингредиенты нужны для столь выдающегося результата.
* * *
После смерти королевы и его старшего сына, Олин был настолько удручен происходящим, что, до приезда короля Генриха, приказы внутри дворца пришлось отдавать мне. Самое удивительное, что никто и не усомнился в моем праве на это, видимо, настолько я была похожа на мать. К тому же, маркиз Орандон уже успел сообщить придворным о провале своих претензий и наличии законного наследника герцогства. В замке был объявлен траур по погибшей королеве и кронпринцу, в соборе по ним отслужили молебен. Придворные, как крысы поразбежались по своим поместьям. Видно, из-за того, что никто точно не знал о причинах смерти представителей королевской семьи, все боялись попасться под горячую руку и быть обвиненным в покушении. Так что король Генрих вернулся в практически опустевший замок.