Шрифт:
Мой коварный план, по
порабощению мира, рухнул на начальном
этапе- встать полвосьмого.
Не люблю понедельники. Они всегда начинаются неожиданно, врываются в жизнь удушающим смерчем, сметая радость и желание жить. Вот правда хуже понедельника, может быть только утро понедельника.
И по несчастливому стечению обстоятельств сегодня
Смахнув вправо дребезжащий сенсорный кружочек, вернула в комнату тишину, прерываемую только редкими шумами уличных машин. Протяжно зевнув, поглубже закуталась в одеяле в наивной надежде досмотреть ночные грезы. В сегодняшнем сне, впрочем, как и во всех других, я была богатой, безработной, сногсшибательной красавицей с упругой грудью, размера второго или третьего, я так и не определилась, рельефом на талии и подкаченной задницей, со своей квартирой и белой пушистой кошкой.
Эх, кто бы знал, как давно я мечтаю о своем личном клубочке счастья. Признаться честно, завести кошку хочу даже дольше, чем купить собственную квартиру. Хотя не светит мне ни первое, ни второе.
Это вообще очень трагичная история. Всю мою жизнь кто-нибудь да стоит на моем светлом пути становления кошатницей.
Сначала мама упрямо разрывала хрупкое детское сердечко на метафоричные мясистые куски своим бескомпромиссным "нет", потом монахини пансиона юных дев водрузили жирный крест на моих скромных мечтаниях, заунывно поучая что будущей хранительнице очага надобно о муже мечтать работящем, а не о скотине бесполезной. Ага, много они понимают. Кошки, между прочим, мышей ловят и мурлыкают! А мужчины? Работают через один, зато пьют и бьют поголовно.
Стоит ли говорить, что, когда в 16 лет я покинула стены пансиона, так и не ставшего мне вторым домом я была самой счастливой… ровно два с половиной месяца. Именно столько времени мне понадобилось, чтобы понять, что отчий дом слишком тесен для меня и пора расправить крылья и улететь навстречу светлому будущему, без супа, обязательной выходной уборки и прочей мелкой бытовухи, так что в один из дней я собралась с мыслями и казенными пожитками и уехала на противоположную сторону Шера. Ну как Шера… на его периферии, уже заходящей на территории Варферия, но это уже детали, которые родительнице лучше не знать, она уже женщина не молодая, ей волноваться нельзя.
В общем говоря, я съехала, и не одна, а с давней лучшей подругой чья жажда приключений всегда приглушала инстинкт самосохранения. Собственно говоря, отчасти поэтому она и согласилось на эту авантюру.
И, казалось бы. Работа не особо любимая и не то, чтобы перспективная, зато не пыльная. Квартира, съемная и местами откровенно нуждающаяся в ремонте, зато посуду мою когда хочу, и Софи всегда под боком. Казалось бы чего не хватает для счастья? Правильно! К-о-ш-к-и.
Но нет. Хозяйка квартиры, которой мы сквозь стоны и слезы платим с Софи пополам уже третий год необоснованно много, напрочь отказывается внести
Вздох огорчения сам собой вырвался наружу, переходя в зевок. Из медленного полусознательного потока мыслей меня вырвала очередная трель будильника, заставляя раздраженно выдохнуть и все же покинуть нагретое ложе. Повторно вырубив будильник, отбросила телефон в сторону чуть агрессивнее чем стоило бы, особенно учитывая, что кредит за него мне выплачивать ещё несколько месяцев.
Следом, в сторону полетело одеяло, и по спине тут же пробежали мурашки, переходя на плечи и расползаясь по затылку и рукам. О решении покинуть царства пуха и двухмерных барашек я быстро пожалела. Не успело одеяло опасть, не сдерживаемое более ничем, как меня окутало колючей пеленой холода.
Ругнувшись про себя, правда исключительно мысленно, хорошее воспитание ещё не успело полностью выветриться за годы самостоятельной жизни, закрыла форточку и укутавшись в махровый халат, по габаритам больше напоминающий шубу, а по весу старый рояль, направилась на кухню.
Софи в привычной ей манере ещё не проснулась, и до меня изредка доносились её посапывания, прерываемые редкой неразборчивой речью.
Первые утренние лучи уже просочились сквозь окна и окрасили комнату в припылено-серые тона. Солнечный свет лениво осаживался на макушки кухонной утвари, местами порыжевшей от ржавчины и почерневшей от нагара, и растекался вниз до самого пола.
Стрелки часов неторопливо отмеряли время, впрочем, неправильно. По началу мы то и дело заменяли батарейки, настраивали циферблат, но механизм исправно заедал, и спустя пару недель снова показывал характер. В итоге мы сдались, но клятвенно пообещали однажды избавиться от упрямца. Но и тут он подстраховался.
За годы готовки бытовая грязь провела несанкционированный ремонт и придала стенам новый цвет, о чем нам сообщил молочно-белый круг, притаившийся за часами, не заметный вблизи, но яро выделяющийся на фоне ранее не видимых несовершенств стен. По началу мы его даже не замечали, делали вид, что его не существует. Но с каждым днем его присутствие и разительное цветовое превосходство становилось все очевиднее. Он сиял под потолком беспрестанно напоминая нам о разрыве наших детских мечт и взрослой жизни. Насмехался каждый раз, когда мы под конец месяца думали, где достать денег, и зловредно нашептывал, что нынешний уровень – верх того, что нам когда-нибудь светит. В общем задевал женское самолюбие и чувство прекрасного одним своим существованием.
В итоге в один из дней, основательно психанув, Софи вернула часы на свое законное место, справедливо умолчав, где она их отрыла. А я со всей наивностью,которую только могла выскрести с закоулочков своей души, надеялась, что крысы не бегали по прозрачной пластмассе экрана и не ссали на деревянную раму, что смертоносные бактерии не прячутся в швах механизма и мы не умрем от доисторической малярии, которая волшебным образом из всех мусорок Дъёра, захватила именно ту, которая стала временным пристанищем наших неправильных часов.