Скелеты в шкафу
Шрифт:
Пресветлая мать ничего не ответила, но ее ободряющий взгляд подсказал — то, что она говорит, интересно Алив. Значит, можно продолжать развивать свою идею.
— Но ведь я не имею такого влияния, какое тебе требуется. Поэтому ты не станешь зря жертвовать Орреном и вылечишь его. Я не буду заключать с тобой сделку, но не стану рассказывать ему про этот разговор. Ты сможешь снова поставить Рита перед выбором, и я не стану склонять ни на одну из сторон. Пусть сам решает — соглашаться на твои условия или нет.
Альга говорила медленно, запинаясь, и понимала,
— Забавно. Я чувствую твой страх… Очень мерзкое ощущение внутри, не правда ли? Знаю, стоит чуть-чуть надавать — ты сдашься и согласишься на все, лишь бы спасти Оррена Рита.
Воровка стиснула зубы, но, пересилив себя, не стала ничего отвечать. И ее молчание было вознаграждено. Алив выдержала паузу, наблюдая, как Альгу мелко трясет, но она продолжает упрямо смотреть Пресветлой матери в густоочерченные черным, выразительные и в то же время отвратительно-мертвые глаза.
— Ты права… — неожиданно мягко продолжила творец. — Мне не нужна смерть Рита, хотя я бы убила его только из-за интереса Хель. Но… увы. Вот что скажу: предлагая подобный выход, ты совершаешь ошибку. Я даже честно отвечу на не заданный тобой вопрос — почему именно. Через тебя я могу не получить желаемого, поэтому, заключая сделку, не стала бы просить многого. Наш договор был бы прост и вряд ли доставил бы какие-либо неудобства. Ты, Альга, не столь важная фигура на доске, чтобы требовать невозможного. Вы обошлись бы малой кровью. Но меченый — уже другой уровень. Другая цена моей помощи. Хотя я всегда предлагаю равноценный обмен. Уверена, что выбираешь меньше из зол? Соглашаясь на неравный обмен, ты, Альга, буквально даришь мне возможность в следующий раз требовать завышенную цену, компенсировав тем убытки, понесенные мною сейчас.
Альга кивнула. Она не хотела брать на себя ответственность и считала, что Оррен, находясь в здравом уме, сам сможет взвесить все «за» и «против» и выбрать верный путь. И оценит предлагаемую сделку со всех сторон — насколько требования творца будут соответствовать оказываемой услуге.
— Что ж, — кивнула Алевтина, — я соглашусь на такие условия — здоровье Оррена за твое невмешательство. Хотя это не по правилам: ты предлагаешь ничтожно мало по сравнению с тем, что даю я…
Альга захотела возмутиться, что Пресветлая сама наслала недуг на герцога, но вовремя прикусила язык. И без того последующая фраза творца ее совсем не обрадовала:
— Но не беспокойся. — Красивые, полные губы искривились в безумной усмешке, достойной Хель. — Я найду, как это уравнять. Обязательно.
Она на несколько мгновений прикрыла глаза и что-то прошептала на незнакомом языке.
— И это все? — удивилась Альга.
— А ты желаешь каких-нибудь спецэффектов? — Творец откровенно забавлялась над маленькой женщиной. — Твой мужчина избавлен от моего дара… а с легкой простудой он справится самостоятельно. Надеюсь, ты не откажешь мне в рукопожатии,
Ладонь Алив была маленькой и холодной. Почему-то Альга думала, что это окажется лишь видимостью и творец обязательно воспользуется силой, чтобы причинить ей хоть какую-то боль, но рукопожатие больше напоминало легкое прикосновение ветра.
— Удачи… — Улыбнулась Алив, и это пожелание прозвучало как неимоверно мерзкое завуалированное оскорбление. После чего творец так же медленно и торжественно растаяла в воздухе.
— Угу, — тоскливо согласилась Альга. — Знал бы Ливий, какая его любимая Пресветлая матерь — зараза, мигом бы в убийцепоклонничество ударился. Эх…
Она еще немного постояла в пыльной комнате, пытаясь убедить себя не трястись, словно заяц под кустом, мимо которого прогуливается голодный лис. А потом побрела обратно в покои, надеясь, что к моменту ее возвращения Оррен уже придет в себя.
— Не хотим в столицу-у… — хором ныли Таллиэль и Альга все время, которое прошло с их отъезда из деревни. Получалось хоть и слаженно, но жутко гнусаво. Остальные только страдальчески морщились и переглядывались.
— Там куча знакомых эльфиек, которым я в прошлый раз наобещал кучу всего, включая небо в алмазах, они меня замучают. — Эльф давил на жалость.
— Там император, я его поубиваю к Хель… — угрожала воровка.
Но воодушевленного Оррена это не останавливало. Видимо, нежелание видеть отчий дом перевешивало дискомфорт от такой какофонии. Крис и Юля просто терпели, понимая, что все требует жертв. И счастливое, спокойное будущее в том числе. Даже если в жертву приносится абсолютный эльфийский слух, чувство прекрасного и трещащая по швам сила воли.
— Зато там нет ни плакуний, ни упырей, ни какой другой мерзости, мечтающей кого-нибудь из нас съесть. — Рит попытался воззвать к инстинкту самосохранения друзей.
Альга с Талли переглянулись и на высокой ноте так же слаженно запричитали:
— И даже гонораров там не будет!
— О-о-о… Хель! — возопил Оррен. — За какие грехи ты так наказываешь меня?!
— Убийца быстрее будет наказывать за отсутствие грехов, за наличие же таковых скорее надо отчитываться перед Пресветлой матерью, — хмыкнул Крис. — Хочешь, я сделаю заклинание немоты? И пару часов можно будет провести в благословенной тишине… Правда, потом начнутся необратимые изменения в их голосовых связках, но это, право слово, такие мелочи!
— Ты можешь? — Во взгляде Рита разгорелась нешуточная надежда.
— А вот и нет! — Таллиэль показал другу язык. — Спорим, мне удастся скинуть заклинание в течение пяти минут?
— Если при его создании мне будет помогать Лареллин — нет! — не остался в долгу Крис.
Юльтиниэль встрепенулась, надеясь, что уж теперь ей наконец-то разрешат поколдовать и показать свои способности. Талли смерил обрадованную девушку подозрительным взглядом, но все-таки продолжил убеждать «кузена лучезарной княжны» в своих исключительных магических способностях.