Скипетр всевластья
Шрифт:
Западная трибуна примыкала к утопающему во мгле Фалькону, нижние ярусы восточной окутывал туман. Чуть слышно стучал о разбитые кресла дождь, стекая по пластмассовому амфитеатру и превращая ветхий газон в болото. Около линии центрального круга возвышалась магнолия, усыпанная незрелыми бутонами. С виду — обычное дерево, но Астрих пообещал себе держаться от него подальше. Герцог устраивал поединок, значит, был велик риск, что на стадионе приготовлены ловушки. В одном Савана не ошиблась: честной борьбы ждать не придётся.
Хедлунд стряхнул капли с волос и одежды. Вчера светило солнце, и воздух казался прозрачнее
Задрожала трава, будто потревоженная змеиным хвостом; на мгновение в тумане померещился блик, словно свет отразился от циферблата наручных часов.
Первый помощник понимающе улыбнулся. Не один. Чего следовало ожидать. Двоих заметил, но где скрылась третья?
Из-под трибунного помещения выкатился мяч и закружился в луже. Следом на поле ступил Хазард Астери. Из тёмно-синих сапог выглядывали рукояти кинжалов, на поясе раскачивались шашки и парные саи.
— Ты пришёл.
Дождь стекал по плащу из чёрной, будто бы змеиной, кожи. Лоска подопечному Вальды придавали бархатные брюки и водолазка, которую украшала кусающая себя за хвост гадюка, обрамлённая цепью из серебряных чешуек и увенчанная песочными часами — маховиком из скипетра. Сам скипетр, на месте рукояти обмотанный алой тканью, крепился к поясу с левой стороны. В хрустальном кольце ничего не было.
— Нравится? — Герцог проследил взгляд, — когда я объединю миры, это будет герб новой династии, — он дотронулся до жала с тремя концами, и Астрих заметил, что в рукаве было спрятано очередное оружие, — всё лучше, чем то, что принадлежало братцу и умникам, что правили до него.
— Так себе.
— Почему? — искренне удивился противник, — предпочитаешь бесполезного феникса, не способного защитить подопечных? Бога, что лживо улыбался всем Астери, а после равнодушно смотрел, как те погибали в огне демона? Не смеши. Он мог спасти, мог, но не стал. Предпочёл опустить Лигурию во тьму.
— Ты знаешь, кто мой покровитель.
— Знаю. Знаю и… я тут подумал кое о чём. Зачем нам враждовать? Вальда и Савана ненавидят друг друга, соперничают со времени, когда влюбились в одного человека, но всё равно объединяются ради общих целей. Так почему бы нам не позабыть на время о вражде и вместе не сотворить новое государство? Ты слишком силён и умён, свободен от пережитков прошлого, не цепляешься за покровителей — грех терять такого соратника. Властью я поделюсь. На корону не рассчитывай, само собой, но приличной должностью обеспечу, даже верну земли, что вам когда-то принадлежали. Хочешь подумать несколько минут или сразу согласишься?
Он опустил ладони в карманы плаща и устремил взор в пасмурное небо. Чешуйки на ткани мерцали тёмным серебром, и, казалось, Хазард сливался с туманом. Более того, из-за сизой пелены герцог едва заметно расплывался, «рябился»… словно отражение в воде. Иллюзия, призванная отвлечь и позволить врагу ударить в спину.
Астрих сжал губы и до предела напряг слух. Сзади? Сверху? Или, вовсе, из-под земли? Пусть соперник верит, что хитроумная ловушка сработала. Фантазии тому не занимать. Почти обманул, почти.
— Пойми, я не просто
Хедлунд сжал рукоять глефы.
— Который, скорее, убьёт раненого, нежели вылечит?
— Предпочитаешь мучения покою?
— Я не вправе вершить чужие судьбы.
— Сейчас мы говорим о твоей, — иллюзия оскалилась, — только представь: государство, живущее по законам, что создал ты. Мирное, не ведающее раздоров, где у каждого — своя роль, но общая цель.
— Это утопия.
Слуха коснулось тихое-тихое шипение, едва отличимое от шелеста травы и шума дождя. И оно приближалось. Что ж, бессмысленный разговор подходил к концу. Несмотря на ощущение скорого боя, Астрих оставался спокоен, даже улыбался. До последнего момента он будет играть во вражеском спектакле.
— Почему? Ты так долго прожил в этом мире, что пропитался его идеалами? Что хорошего происходит в этой грани? Войны за территории и ресурсы, глупая гибель людей из-за безумцев, которым внушили ложную веру? Тонны бумажной волокиты, гигантская пропасть между верхами и низами — здесь ещё грязнее, чем было в Лигурии. Посему, чтобы навести порядок нужны крайние меры. И в глубине души ты со мной согласен, не отрицай. Я не поверю, — он размял шею, — твой ответ?
— Он тебе не нужен.
Повиновавшись шестому чувству, Хедлунд сжал механизм на глефе, резко развернулся и пронзил готовую к прыжку гадюку. Змея забилась в конвульсиях и затихла. Одновременно в облаке дыма растворилась иллюзия, и первый помощник остался один. О том, что на поле что-то произошло, напоминал крутящийся быстрее юлы футбольный мяч. Он набирал скорость и словно готовился к… взрыву?
Хитро!
Астрих отступил. И точно: резиновая оболочка растворялась, проступали очертания бомбы, памятной по временам службы при дворе. Такими лигурийцы во время войны убивали пленных врагов. Открытая местность! Шрапнель и жар изрешетят газон, достанут и разобьют нижний ряд кресел. Спрятаться некуда! Разве что за магнолию, но именно так рассчитал герцог!
Времени на размышления не осталось.
Или смерть, или ловушка.
В два прыжка керр добрался до дерева и упал за ствол. Хедлунд слышал, как крохотные шарики дробят кору и ветви, и видел, как разлетались тлеющие ошмётки. Волна бледно-голубого огня затопила стадион, обратила траву в пепел, продырявила стулья, будто град побил растения. Сгорели футбольные ворота, задымилось русло высохшего ручья. Подопечный Саваны стряхнул с одежды пепел. Некстати память воскресила последний день Лигурии — поединок с демоном на выжженном лугу. И кто сказал, что нельзя дважды войти в одну и ту же реку?