Скитальцы Гора
Шрифт:
— Похоже, что Вы продумали эти вопросы до мельчайших деталей, — заметила Ина.
— Да, тебя я буду называть «Ина», — добавил я.
— А это разумно? — спросила она.
— Думаю да, — кивнул я. — Подозреваю, что мужчины Ара, не забыли, что Леди Ина обошлась со мной несколько грубовато, на нашей встрече во время одного из привалов, а следовательно, воспримут то, что я дал её имя непритязательной ренсоводке, как хорошую шутку. Впрочем, даже если у них и останутся некие подозрения по поводу тебя, я хочу, чтобы Ты отзываясь на имя «Ина» совершенно естественно, быстро
— Вы говорите обо мне, как если бы я могла бы быть слином, — обиженно заметила женщина, — «отозваться на имя».
— Ты — пленница, — напомнил ей. — Не так ли?
— Само собой, — согласилась она.
— Также, мне нравится называть тебя «Ина», — продолжил я. — и вообще, «Ина» — превосходное имя для тебя!
— Предполагается, что это должно быть лестно для меня? — поинтересовалась она.
Я окинул её с ног до головы оценивающим взглядом, представил, как бы она смотрелась в ошейнике и цепях.
— Да, — наконец признал я, на мгновение задумавшись, знала ли она, что имя «Ина» было весьма распространённой на Горе рабской кличкой.
— А почему я должна изображать немую? — осведомилась моя пленница.
— Прежде всего, это в наших интересах, — ответил я. — Было бы странно, если бы Ты, простая женщина ренсоводка, заговорила с акцентом высококультурной леди Ара.
— Действительно, — неохотно признала она.
— Ничего личного, — поспешил успокоить её я. — У тебя прекрасный акцент, и мне даже нравится слышать его. Признаться, я особенно люблю, когда с таким акцентом говорят рабыни.
— Рабыни! — попыталась возмутиться Леди Ина.
— Но Ты-то, конечно, являешься свободной женщиной.
— Да! — заявила она.
— Есть много и других прекрасных акцентов, — заверил я пленницу, — например, таковые тиросский и косианский.
— Особенно в рабынях, — фыркнула женщина из Ара.
— Несомненно, — улыбнулся я.
Она немного пошевелила запястьями, по-видимому, снова пробуя на прочность шнур, без особого успеха, конечно.
— Ты слышала, что-нибудь о планете Земля? — поинтересовался я.
— Да, — кивнула Ина.
— А о женщинах доставленных сюда с той планеты?
— Рабыни, — презрительно бросила гореанка.
— Конечно, — не мог не согласиться я.
— Да, — сказала Ина, скривив губы.
— Многие из них говорят по-гореански с весьма пикантным акцентом, — сообщил я.
— Несомненно, — проворчала женщина.
— И многие мужчины считают эти акценты интересными и даже экзотичными и очаровательными, примерно, как я нахожу твой.
— Не оскорбляйте меня, сравнивая с женщинами Земли, — попросила она.
— Почему? — спросил я.
— Они просто раса рабынь, — фыркнула гореанка.
— Все женщины — раса рабынь, — пожал я плечами.
Ина обожгла меня сердитым взглядом, но тут же застонала и начала беспомощно извиваться под моей рукой.
— Ты тоже извиваешься скорее как рабыня, — заметил я.
— О-о-охх! — подавилась
— Да. Безусловно, многие из девушек, попавших сюда с Земли, изучают гореанский настолько хорошо, что их практически не отличить от родившихся здесь рабынь. Возможно, даже они знают гореанский лучше самих гореанок, поскольку учили его под плетью. Но даже в этом случае, они зачастую могут ошибиться в произношении того или иного слова, и тем выдавать своё Земное происхождение. Иногда рабовладельцы развлекаются, вынуждая свою невольницу допустить такую ошибку. Девушкам приходиться поволноваться в таких ситуациях, ведь они же не знают, что это, шутка, смакование её произношения, а не повод для наказания.
— Пожалуйста, дотроньтесь до меня снова, — прошептала Ина. — Да-а-а!
Многие женщины, кстати, обладают талантом к изучению языков. Конечно, возможно, это результат своего рода естественного отбора, учитывая высокую мобильность женщин, в силу межнациональных браков, захватов, порабощений, перепродаж, и тому подобных исторических факторов, помогавший им умиротворять и приспосабливаться к иностранным владельцам.
— Так вот, — вернулся я к теме, — несмотря на то удовольствие, которое я испытываю, слушая твой акцент, я готов временно воздержаться от этого, хотя бы потому, что мы оба рискуем оказаться на кольях, по его вине.
— Конечно, — сказала женщина, напрягшись всем телом.
— Так что тебе придётся играть немую ренсоводку, — заключил я.
— Возможно, мне можно будет писать на песке, — предположила Ина.
— Нет, — отмёл я такую возможность. — Большинство женщин среди ренсоводов — неграмотны.
— Как же, тогда я буду общаться? — спросила пленница.
— Мычаньем, стонами, жестами, да мало ли как! — отмахнулся я.
— Получается, что я, действительно, буду домашним животным!
— Само собой, — кивнул я. — И касаемо стонов и мычанья, учитывая всё то, через что тебе уже пришлось пройти, я думаю, что Ты быстро сможешь снова приспособиться к такому общению достаточно быстро.
— Понятно, — вздохнула женщина.
— Полагаю, что Ты будешь играть свою роль правдоподобно, — предположил я.
— Я попробую, — пообещала она.
— В конце концов, это прежде всего именно твоя жизнь будет зависеть от твоей игры, — напомнил я.
— Значит, Вы действительно решили оказать помощь солдатам Ара, — вздохнула Ина.
— Да, — кивнул я.
— И решение уже принято.
— Да, — заверил её я. — Я сделал это уже давно.
— Когда я стояла на коленях, уперевшись головой в песок? — уточнила женщина.
— Да, — не стал отрицать я.
— Я отдавалась Вам! — возмутилась женщина. — А Вы всё это время обо мне даже не думали!
— Я думал о серьёзных вещах, — сказал я, и в ответ на её недовольное сопение, добавил: — И нечего сердиться. Рабынь иногда используют в таких целях, чтобы удовлетворять мужчину, когда он рассматривает более важные вопросы.
— Значит, я была использована, как рабыня! — воскликнула она.
— Как могла бы иногда использоваться рабыня, — поправил я.
— Понятно, — недовольно буркнула Ина.