Скитальцы Гора
Шрифт:
— Мы пришли в дельту не затем, чтобы вернуться без косианской крови на наших мечах! — заявил выступил один из помощников Лабения.
— Решение принимать вам! — напомнил я.
— И я его уже принял, — кивнул офицер. — Мы идём на запад.
Его слова были приняты криками одобрения большинства его людей.
— А ведь Сафроника даже нет в дельте! — сделал я последнюю попытку переубедить его.
— Если это так, — заметил Лабений, — то это мог знать только шпион.
— А я это узнал именно от шпиона! — сообщил я.
— Значит, Ты тоже шпион, — сделал вывод Лабений.
— Шпион! —
— Заткните ему рот, — приказал офицер, и конвоир не заставил себя долго ждать.
— Разрешите мне зарезать его, — выступил один из солдат, вытянув нож, однако Лабений уже отвернулся и начал о чём-то шептаться со своими помощниками.
— Он пытался предупредить Аурелиана об атаке тарнсмэна, — заметил какой-то солдат.
— Он боялся только за собственную шкуру, — отмахнулся мой конвоир.
— Пусть теперь боится за неё ещё больше, — проворчал другой солдат, и я почувствовал, как остриё его ножа коснулось кожи моего живота с левой стороны.
Вот клинок поднялся немного выше и остановился прямо под рёбрами. Теперь ему оставалось только ткнуть, направив лезвие немного вверх и быстро провести им вправо завершая движение, просто выпотрошив меня. Я замер, ожидая самого худшего, но этот злой парень сдержался, убрал нож и спрятал его в ножны.
— Косианский слин, — сплюнул он напоследок и отвернулся.
Мой конвоир, дёрнув за поводок, подвёл меня к лееру, и толкнув в спину, просто сбросил меня за борт. Привязанный к ярму, я неловко плюхнулся в воду. Кое-как перевернувшись, поскальзываясь в грязи, мне удалось встать на ноги. Ничего не видя вокруг, я замотал головой, пытаясь стряхнуть тину и прелые листья, залепившие мне глаза. Однако пока я был под водой, я услышал несколько щелчков, как будто кто-то под водой постукивал камнем о камень.
— Иди впереди меня, — приказал мне конвоир, уже спрыгнувший с баржи, толкая меня в сторону плота и подхватывая верёвку.
Меня переполняли дикий гнев и полная беспомощность. Хотелось кричать, но сквозь кляп прорывалось только еще слышное мычание. Я смотрел на окружавших меня мужчины Ара, и видел перед собой только безумцев! Ведь только безумец за столько времени мог не понять того, что их просто подставили! Я хотел кричать на них, ругать их, объяснить им, предупредить их! Но кляп в мой рот вставил гореанин, и всё что мне оставалось, это отвечать на вопросы мычанием, один раз — «Да», два раза — «Нет», как это принято в целом на Горе при общении с пленниками, которым по какой-либо причине заткнули рот. Впрочем, мне уже в доступной форме дали понять, что слушать они меня не будут, как не хотели слушать прежде. Всё что мне оставалось, это бежать от этих безумцев! Да! Мне нужно сбежать от них. Я должен бежать! Так или иначе, но я обязан избежать той судьбы, которой им уже не миновать. У меня не было никакого желания разделить с ними результат их глупости, упрямства, их гибельного сумасшествия. Я должен бежать! Я обязан сбежать!
Наконец, мы оказались у плота. Он так и остался на том же месте, где его оставили, приткнутым к небольшому наносу. Конвоир наклонился и поднял сбрую, привязанную к плоту. Я напрягся. Мимо нас по пояс в воде брёл какой-то солдат.
— Спиной
Я и так стоял. Провожая взглядом ещё одного невесть откуда появившегося солдата.
— Не дёргайся, — привычно бросил конвоир.
Я не шевелился, не спуская глаз со второго проходившего мимо мужчины. Сбруя уже лежала на моих плечах, а тот всё никак не мог добрести до достаточно густых зарослей ренса. С ёкнувшим сердцем я почувствовал как конвоир затянул пряжку на моей сбруе. Я не знал, сколько времени ренсоводы дадут им, но не исключал, что только до темноты. В это мгновение мне показалось, что мы остались наедине, ни одного постороннего поблизости не было. Резко крутнувшись вокруг своей оси, я ещё успел заметить удивлённо раскрывшиеся глаза конвоира, на мгновение до того как конец ярма встретился с его лбом. Мне показалось, что звук удара был таким оглушительным, что его наверняка должны были услышать остальные! Но быстро окинув взглядом камыши, я никого не заметил. Никто не ломился сквозь заросли, не кричал, в ярости размахивая оружием. Короткий взгляд на конвоира. Лежит на песчаном берегу наноса. Упал он, не издав ни единого звука. Напрягаясь изо всех сил, я стянул плот с отмели. Если у меня получится пробраться мимо солдат, то я был уверен, что смог бы раздробить ярмо на кусочки о брёвна плота, откалывая от него щепку за щепкой и, таким образом, освободив руки. Со свободными руками мне ничего не стоило уйти от погони.
Я напрягал силы, таща за собой плот.
Нескольких енов я смог держаться в самых густых зарослях ренса, какие нашлись в этом месте. Видимость сократилась до считанных футов. Иногда до меня доносились голоса солдат. Дважды они проходили в пределах нескольких шагов от меня. Порой плот запутывался в зарослях, пару раз мне пришлось перетаскивать его через отмель, а один раз, с бешено колотящимся сердцем, я должен был миновать открытое пространство.
— А ну стоять, — услышал я в тот момент, когда уже с радостью снова вломился в заросли высокого ренса.
Я замер. Было обидно и неприятно, чувствовать остриё меча, уткнувшееся в мой живот. Чуть в стороне стоял ещё один солдат.
Меня угораздило нарваться на пикет защитного периметра. Один из тех самых, в ярости подумал я, организовать которые сам же и порекомендовал. Удивляло только то, как быстро установили посты, и как тщательно их замаскировали.
Сзади донеслись приближающиеся мужские голоса.
— Он у вас? — услышал я знакомый голос.
Это был голос моего охранника. Крепким он оказался парнем.
— Да, — отозвался один из патрульных, тот что держал меч у моего живота.
Он немного надавил на клинок, и я волей-неволей вынужден был отступить, прижавшись спиной к плоту. Теперь я не мог ускользнуть в ту ли иную стороне, попытавшись уйти с линии атаки, и был полностью открыт для короткого колющего удара. Я замер и не шевелился.
— Здесь он, — крикнул второй патрульный, — тебя ждёт, в ярме и сбруе, столь же послушный как рабыня.
Послышался звук звякнувшего железа, не трудно было догадаться, что это цепь наручников.