Скитальцы
Шрифт:
Где-то на полпути нам пришлось заночевать под открытым небом, разложив костёр на берегу озерца-болотца. Водоём этот питался хилым родничком, с трудом пробивавшимся из-под кочки у самого берега.
Небо удивлённо пялилось на нас тысячами блестящих глаз; в камышах возилась жутковатая ночная живность. Я дремал, завернувшись в плащ, а Ларт сидел, уставившись в огонь, и время от времени выписывал по воздуху огненные узоры палочкой с угольком на конце. Узоры зависали в воздухе, дрожали, распадались, гасли.
— Нет мне удачи, — говорил Ларт
Поворочавшись, я поднялся. Под утро становилось холодно, наползал от болота гнилой туман, а мне вдруг захотелось пить так сильно, что, оставив задремавшего Ларта, я отправился на поиски немощного родничка.
Я нашёл его по звуку — неуверенному, но различимому в предутренней тишине журчанию. Осторожно, бочком спустившись к самому озёрному берегу, я наощупь подставил родничку ладони, а потом и пересохшие губы.
Возня в зарослях приутихла; передо мной лежало зеркало чистой, не завоёванной камышами воды, и в зеркале этом отражались неохотно бледнеющие звёзды. Я упёрся ладонями в мокрую траву у берега и увидел своё отражение — тёмный, подрагивающий на воде силуэт. Едва светало.
С носа моего упала в озеро капля, разошлись круги по зеркальной поверхности, и, обомлев, я увидел в воде другое отражение — силуэт стоящего за моей спиной человека.
— Хозяин? — спросил я шёпотом.
Силуэт качнулся, и я почему-то понял, что это НЕ хозяин. Страшно, сухо зашелестели камыши.
Я медленно выпрямился, оглянулся назад — и не увидел никого!
Плеснула в озере рыбёшка — наверное, большая. Снова смотреть в воду я не стал.
Отпрыгнув в сторону, как заяц, я опрометью поскакал туда, где остывал прогоревший костёр, где спал в неудобной позе ни о чём не подозревающий Легиар:
— Хозяин, хозяин!
Нет, он уже не спал. Он сидел, нахохлившись, и смотрел исподлобья на того, другого, что стоял, протянув руки над розовыми угольями.
Серело небо.
— Долго же пришлось тебя дожидаться, Орвин, — сказал Легиар прохладно.
— Есть вещи, которые не повинуются даже магу, — хрипло отозвался пришелец.
Да, это был добрый знакомец Орвин, исхудавший, с ещё более ввалившимися и ещё более воспалёнными глазами, понурый, опустошённый. И куда девался тот сумасшедший напор, с которым он явился в наш дом три месяца назад!
— Дамир, — бросил Ларт через плечо. — Костёр, быстро!
Отсыревшие в росе поленья занимались плохо, а хозяин и не думал мне помогать.
Прилежно дуя в едкий, противный дым, я увидел, как качнулся в протянутой руке Орвина медальон на цепочке:
— Вот, Легиар. Почти полностью. Ржавчина.
Ларт поднялся, потянулся было к медальону, но касаться его не стал, а принялся выхаживать вокруг, подминая
— Ты нашёл его? Того, о ком я просил?
Орвин качнул головой. Ларт пустился вышагивать снова, решительнее, и всё скорее.
— Я не могу найти его, — медленно сказал Орвин. — И ты не можешь. Он не маг, у нас нет связи… Вот если бы у тебя сохранился принадлежащий ему предмет… Пуговица, пряжка…
— Я не дама, чтобы складывать безделушки в шкатулку, — отрезал Ларт, — а он мне не возлюбленный, чтобы хранить его вещи.
— Хорошо бы кровь, — сказал тихо Орвин. — Хорошо бы хоть каплю его крови. Можно было бы проследить.
Ларт поддал носком сапога подвернувшуюся под ноги палочку, та описала дугу и ударилась о трухлявый пень:
— Хватит об этом… Ильмарранена ты не нашёл. Я же не нашёл ничего, что продвинуло бы поиски твоей Третьей силы хотя бы на волосок. Твой медальон ржав, как гвоздь в кладбищенской ограде… Что ещё?
Я призадумался, услышав имя Ильмарранена. Очевидно, та мысль, что всё последнее время занозой сидела в Лартовой голове, напрямую была связана с этой ходячей легендой. А теперь оказывается, что хозяин давно уже пытался разыскать Маррана. А зачем?
— Я с самого начала всё сделал неправильно, — пробормотал Легиар. — Я разыскивал её, приманивал её, собирал слухи, в то время как… — он запнулся.
— В то время… — эхом отозвался Орвин. Ларта передёрнуло:
— В то время как по миру бродил Марран. Марран, которого мы вывели из игры… Да, потом я освободил его, освободил вопреки договору с Эстом, но я даже не знаю, в порядке ли у него рассудок! Небо, да кто же оправится от такого удара!
Он зашагал ещё быстрее, под ногами у него была уже протоптана дорожка — чёрная дорожка в росистой траве.
— Ты думаешь… — пробормотал Орвин.
Ларт встал — разлетелись из-под ботфорт комья земли:
— Я не думаю. Я даже не хочу думать об этом. Он лишился магического дара… Пожалуй, он и мог бы оказаться магом, который не маг, тем самым, о котором говорится в прорицании… Но он раздавлен, он уничтожен, я ни на секунду не принимал его во внимание!
Он со свистом втянул воздух, потом его плечи вдруг опустились, и он выдохнул с тоской:
— Эх…
От этого горького «эх» что-то во мне болезненно сжалось. Нечасто, ох как нечасто мой мрачный хозяин позволял себе подобные интонации.
— Ты не принимал его во внимание, потому что тебе не хотелось, — тихо сказал Орвин. — Ты просто не желал видеть его Привратником. Маррана…
Ларт свирепо на него взглянул:
— Не говори ерунды… — крутнулся на каблуках и снова принялся расхаживать, рассуждая, как ни в чём не бывало:
— На многие наши вопросы мог бы ответить старый Орлан из предгорий. Мог бы, если б не умер в одночасье, увидев нечто в Зеркале Вод… А до этого в Зеркале был кто-то, преследуемый невидимым и неощущаемым, страшным спутником… Кто это был? И кто его преследовал?