Скиталец в полях асфоделей
Шрифт:
– Как ты узнал про это их… свойство?
– Натуральным путём, – хихикает Хренов, – толкую же, лёгкие пылали и жрать смерть как хотелось. И стерва на удачу подвернулась. Я убил камнем и живьём съел её мясо, и потом провалился в пропасть, надумал помирать. Проснулся когда, тварюга ещё дышала, но худо так, на последнем обороте. Я сразу ощутил силы, и что в груди не горит. Словно проспался на всю жизнь вперёд, будто воскрес. Ну и добил стерву, костёр затеял; прожарил, что осталось. Но вот, что скажу – нет резона жарить, или тушить, или варить. Только сырым.
– У меня прорва вопросов, но ты на них вряд ли ответишь честно, – говорит Стариков и продолжает: – И долг за мной. Проси.
– Наперво – убеди сынка вернуть мне скитальца. Штука в том, что уродец уже оплачен, и денег он стоил не малых. Товар куплен, и товар задерживается – репутационные убытки. И второе: ты дашь мне свободу в Заказнике и очень шустро снимешь с него неприкасаемый статус. Прям мигом, вот завтра. – Хренов машет, мол, понимаю, но ничего поделать не могу, такие условия. – Ну, послезавтра, так и быть.
– Допустим, я откажусь?
– Ох, сомневаюсь. Коммерсант внутри тебя уже перебирает счёты, подбивает затраты и маржу. Даю долю от всех «колодцев». Их в Заказнике штук семь-восемь, но доступ у меня только к двум. Эти шавки из нанятого батальона не пускают, легионеры фиговы. Уйдёт неприкосновенный статус, придёт наша армия – и заживём на широку ногу! А?! Нравится идейка? Не обманешь, я чую. Ты мог бы и сам промыслом заняться, но у меня наработанная клиентура, а тебе возня. Плюс нюансы, издержки. Беру на себя. – Хренов протягивает пухлую ладонь Старикову и добавляет: – Но сначала поговори с сынком и верни моего беглого скитальца.
>>>
Проверив уровень масла, Матвей гасит фонарик, хлопает крышкой капота и бросает тряпицу в багажник. Вибрирует телефон, снова звонит мама. Она уже в Питере, в своей квартире, укрылась за толстой железной дверью. Егорка тоже в безопасности. Матвей сообщает, что виделся с отцом, но разговора не состоялось. Мать просит в последний раз отказаться от глупой затеи, выдаёт скопом вычитанную в Интернете информацию о вооружённых головорезах, фанатиках и таинственных исчезновениях в ареоле Заказника. «Херня», – отрезает Матвей, но обещает себя беречь. Мать высылает координаты своего «нисана» в Мышкине. Перед носом у него возникает бледный, измятый Стариков.
– Матвей, где скиталец? – спрашивает он.
– В лесу.
– Не ври.
– Не вру.
– Где твои друзья?
– Уехали.
– Куда?
– Какая разница?
Они молчат. Стрекочут кузнечики и, соревнуясь до хрипоты, лают соседские собаки. Идёт мимо мужик в телогрейке, из кармана торчит велосипедный насос, из другого буханка хлеба. Мужик машет им и сплёвывает под ноги, растирает носком прохудившегося ботинка. Матвей показывает в ответ «V», и делает это как запутавшийся однажды Черчилль, но мужик не обижается, потому что не видит разницы и отчего-то радуется.
– Пап, я поеду. Спасибо за помощь, но скитальца вернуть не могу – потому что он сбежал в лес. Мы и Хренову объясняли, а он не верит. – Матвей медленно погружается в свой «шеви».
– Матвей! –
– Не знаю, – Матвей стряхивает отцовскую руку.
К погасшим окнам особняка подтягиваются мужчины с дубинами – молодчаги Хренова. Матвей их видит, и в груди у него лопается пузырёк с жидким азотом, обжигая внутренности липким холодом.
– Что он тебе предложил?! – вдруг кричит Матвей.
– Видишь этих утырков? Они разнесут особняк, если ты не отдашь тварь по доброй воле!
– Особняк пустой, там никого нет!
– Где тварюга?!
Матвей прыгает за руль и блокирует двери. В открытое окно влезает Стариков и призывает сына опомниться:
– Хватит страдать хернёй! У тебя есть бабки, есть девка и квартира в Питере! Ложка золотая в жопе! Я тебе всё дал, и ты обязан слушать меня!
– Ты кинул нас!
– Если бы так, ты давно бы загорал на нарах из-за своих дурацких роликов! Благодаря мне ты можешь заниматься хер пойми чем и ни в чём не нуждаться! Я прикрываю твою спину! А сейчас я очень прошу – выручи отца родного, отдай ты им этого бесёнка!
– Гонево! Ты не имеешь к моему каналу никакого отношения! – выпаливает Матвей, но ему кажется, что вокруг рушатся стены неприступной крепости.
– Ну да как же! Помнишь самый жирный донат? Подсказать? Во время очередного «воздаяния» некий «Demiurg19441» перечислил триста кусков. Это мой ник, парень, и 19441 – номер войсковой части, где я служил.
Матвей отлично помнит этот донат и множество остальных поменьше от щедрого спонсора «Demiurg». Получив те три сотни, он наконец-то приобрёл тачку, которая сейчас рычит и требует, чтобы хозяин вдавил педаль акселератора как можно глубже.
«Шеви» рвёт с места и с воем проносится мимо озадаченных Хреновских бугаёв.
Машет жезлом Лёшка Панов, но Матвей шершнем пролетает мимо поста ГИБДД. Панов сообщает по рации приметы «шевроле камаро», номер он запомнить не успел. За рулём, предупреждает он, сын крутого московского силовика, так что огонь не открывать.
Матвей угорело несётся по разбитому асфальту, собирая все ухабины и неровности. В хвосте остаются ещё два полицейских поста, и на каждом ему приказывали остановиться, угрожая стрелять на поражение. Сказочники!
Въехав в Мышкин, он осознаёт, что избежал погони, чуть расслабляется; одеревеневшие мышцы снова сокращаются, в раскалывающейся, тяжёлой голове рассеивается туман нахлынувшего наваждения.
Ночной Мышкин кажется ему меньше деревни, мало целых фонарей, только в центре и на главных улицах, в пятиэтажках почти везде погашен свет, а по дорогам ездят только заниженные «гранты» и старые «мерсы».
Навигатор приводит Матвея в обесцвеченную промышленную зону, здесь ни души, если не считать облезлых котов, разбегающихся в сторону, когда на них попадает луч фонаря.