Скиталец. От монстра к человеку 2
Шрифт:
Я прислонился спиной к стене, задумчиво теребя подбородок и обдумывая услышанное.
— Мне вот что непонятно. Допустим, твоя душа уцелела благодаря разработке ваших мыслителей и жертве той превознесённой, как там её… Но каким образом смог реинкарнировать я? И почему, в отличие от тебя, у меня не сохранилось никаких воспоминаний прежнего Кероса? Который, по секрету, тоже оказался довольно неординарной личностью.
— Почём мне знать? Быть может, ты неосознанно уцепился за ковчег, а твоей собственной духовной энергии хватило для
Немного помолчав, она подняла глаза:
— Скажи, Керос, или кто ты на самом деле: тебя хоть раз мучила совесть за содеянное?
— Совесть? Пощади. Я давно забыл, что это такое.
— Иного ответа можно было и не ждать… Превознесённые хотя бы напали на тебя, или ты сам бросился в бой, ни в чём не разобравшись?
— Если, проживая в Войдасе, будешь «разбираться» при каждой встрече с потенциально опасным врагом, то долго не проживёшь.
— Войдас… Так ты и правда один из монстров, явившихся из того мира?
— Хо, так тебе знакомо это название?
— Оно хорошо знакомо каждому картарианцу…
— Похоже, ты и правда располагаешь некоей ценной информацией, и я не зря пришёл. Значит, нам предстоит ещё о многом поговорить.
Мазори встрепенулась. Взгляд её пылал гневом.
— Поговорить?! После того, что ты сделал, ты ещё надеешься, что я стану что-то тебе рассказывать?! Достаточно того, что я поведала тебе свою историю! Больше ты не получишь от меня ни крупицы знаний! Или… — она вдруг улыбнулась, и улыбка эта показалась мерзкой даже мне, — будешь выбивать из меня информацию под пытками?
— Я таким не занимаюсь и предпочитаю честный обмен. Как насчёт классики: боль за боль?
— Какая ещё боль…
— Ты вроде только что намеревалась разукрасить моё лицо? Ну так давай, вперёд. Можешь кулаками, а можешь взять что поострее. Главное — не убей, иначе сделка утратит смысл. Сопротивляться не буду.
Некоторое время она ошарашенно смотрела на меня, словно сомневаясь, верить ли моим словам. А затем медленно поднялась, нащупала рукой лежавший на столике кухонный нож и шагнула мне навстречу. Подошла, замахнулась.
— Рррааа!!!
И остановила лезвие в сантиметре от моей шеи.
— Негоже… благородной деве… причинять вред… своему спасителю…
Эти слова заставили даже меня удивлённо раскрыть рот, а это, скажу я вам, не так-то просто.
— Эээ… Спасителю? Я уничтожил твой мир и истребил твой народ, а ты вдруг вспоминаешь о том, как я отбил тебя у кучки гопников?
— Мне неведомо, что могло уничтожить твоё прежнее тело (хоть я и искренне этому рада), но в тот момент ты вступил в бой, находясь в меньшинстве, и не пожалел себя ради спасения незнакомки. Как бы ни жгла душу кипящая во мне ненависть, я не могу закрывать глаза на достойные деяния, пусть даже совершённые чудовищем.
— Что ж, тем
— Нет! Ни слова я тебе больше не скажу! Ни о картарианцах, ни о Войдасе!
— Бить не хочешь, говорить за так тоже. Значит, нужно предложить другую плату…
— Мне не нужно ничего от такого, как ты! Убирайся, и никогда больше не показывайся на пороге моего дома!
— Не говори глупостей. Всем и всегда что-то нужно. Только бы понять, что именно… Подсказывать ты мне, ясное дело, не будешь. Ах да, вот же оно. Говоришь, каждый превознесённый спас примерно по тысяче картарианцев? И все они перелетели сюда, в Наорин?
Во взгляде рыжеволосой всё ещё не было ни капли симпатии, но хотя бы на вопрос она ответила:
— Не факт, что именно столько. Кого-то могло занести в другой мир, кто-то мог рассеяться раньше, чем успел отыскать подходящий сосуд. Да и сами превознесённые… Я не уверена, что каждый из них решился отдать свою душу ради спасения тысячи других. Не подумай: все они были достойными существами, ставящими превыше всего сохранность нашего народа. Просто у них был разный взгляд на способы достижения этой сохранности. Но так или иначе нет сомнений, что я — далеко не единственная картарианка в этом мире, живущая под людской личиной.
— И за всё это время ты не попыталась найти своих сородичей?
— Если бы это было так просто… А потом ещё и эта жуткая война нагрянула. Видится мне, если нас когда-нибудь и ждёт воссоединение, многие до него не доживут.
— Ну, как минимум один доживёт точно.
Мазори снова вскинула голову, и во взгляде её промелькнули искорки интереса.
— О чём это ты?
— Повстречал я в Дерохане одного товарища, обладающего уникальными талантами, несвойственными людям этого мира, с очень похожей на твою манерой речи. Тоже зовёт всех «господами».
С поразительной для неё прыткостью самка вскочила, подлетела ко мне и схватила меня за грудки.
— Где он?! Как его зовут?! Он ещё жив?!
— Не нервничай ты так, жив и здоров. Зовут Нерелом, фамилия, кажется… Хеммит. Но, видится мне, так звали его тело, а своим настоящим именем он мне не представлялся.
— Отведи меня к нему! Немедленно!
— Эй, не так быстро…
— Прошу! Умоляю!
Всю ненависть как ветром сдуло. Взгляд Мазори соответствовал словам: он и впрямь был умоляющим.
— Для начала ответь на один, последний вопрос. Те монстры, дважды атаковавшие жителей столицы — твоих рук дело?
— Конечно же нет! Я бы никогда не совершила подобного! Никогда не поставила бы под удар беззащитных существ! И вообще, у двукрылых картарианцев нет связи с Войдасом, чтобы проделывать подобное.
— Стоп: у двукрылых? То есть, если Нерел способен открывать порталы и трансформировать артографы…
— На такое могли быть способны только превознесённые, — твёрдо и уверенно ответила Мазори. — А теперь помоги нам встретиться! Ты обещал!