Скиталец. От монстра к человеку 2
Шрифт:
— Ну и как тебе Керос? — спросила она у Хино, раскладывая еду на журнальном столике.
— Всё хорошо, — смущённо пролепетала та, натянув одеяло на подбородок.
— Не все такое говорят про свой первый раз. Больно было?
— Первый раз? — озадаченно произнесла сводная сестра, но резко спохватилась: — А, да! Немножко больно! Но ничего страшного!
— А кричишь так, как будто Керос тебе там всё в мясо разорвал. Вылезайте уже, пока еда не остыла.
— Ага.
Хино откинула одеяло и поднялась с кровати, позволив мне полюбоваться на свою стройную обнажённую спину. И на то, что
— Хино, а где же кровь? — наконец озвучила она причину своих сомнений.
— А! — Та всплеснула руками и уставилась на свою промежность.
— Хо, так Керос был у тебя не первым? — снова улыбнулась учёная. — А мне ты ничего про это не рассказывала. Ну и, кто же тот счастливчик, урвавший твой первый раз?
— Секрет, — смущённо произнесла Хино, отчего-то прикрывшись руками.
— Ладно, идите уже есть. Всё равно рано или поздно заставлю рассказать. Запытаю щекоткой, если потребуется.
Не то чтобы это было важно, и не то чтобы я против, но одеваться Хино не стала и села за стол в чём мать родила. А вот увидев меня, последовавшего её примеру и подошедшего к столу с болтающимся инструментом, мгновенно залилась краской и отвернулась.
Ближе к вечеру, когда Арколи отошла в туалет, я решил ещё кое-что прояснить в наших отношениях. К этому моменту мы всё-таки оделись и могли разговаривать, не смущая и не возбуждая друг друга.
— Я удивлён, что у тебя появились влечения ко мне после того случая. Ну ты понимаешь, о чём я.
— Если бы ты был чуть внимательнее к девушкам, то заметил бы, что эти влечения появились уже давно, — пробурчала Хино с упрёком. — Но если серьёзно, я и сама себе удивляюсь. Твоими стараниями мой первый раз оказался сущим кошмаром, как и его последствия. После такого мне следовало бы бояться и ненавидеть тебя. В принципе, в первые дни так оно и было. Но когда ты в качестве извинений вынудил причинить тебе боль… А потом спас похищенную подругу Арколи… И ещё защитил всех нас в торговом центре… Мне кажется, ты начинаешь меняться. В лучшую сторону. Словно тот Керос, что защищал меня в детстве, потихоньку возвращается из небытия.
Потребовались усилия, чтобы сдержать улыбку. Бедняжке невдомёк, что её любимого Кероса здесь давно уже нет, а в его теле сидит монстр, годящийся ей в пра-прадедушки. И ещё вопрос, кто из нас хуже и страшнее: Керос или я.
Но эти её слова, будто бы он потихоньку возвращается… Помнится, Мазори упоминала, что души захваченных тел через какое-то время могут пробудиться. Может ли быть, что процесс уже начался, и я сам не заметил, как моё сознание начало сливаться с сознанием Кероса? Да нет, быть не может. Если он и вернётся, то вернётся тем, кем стал к своим восемнадцати годам — отморозком и насильником. А никак не «прежним» Керосом, в далёком прошлом защищавшем сестру от хулиганок.
— В общем, ничего не могу с собой поделать, — продолжала тем временем Хино. — Мои чувства к тебе выстраивались на протяжении долгих лет, и одной, пусть даже столь жуткой твоей выходки недостаточно, чтобы заглушить их. — Она повернулась ко
«Создай мир, в котором никто не будет страдать».
Я открыл глаза. Снова? Мир без страданий — что за глупости? Ещё бы попросили создать Войдас без монстров. Но времени порассуждать о скрытом смысле сновидений мне не дали, как и понежиться в кровати после тяжёлой ночи. Солдат-плебей настойчиво постучал в дверь и передал приказ срочно явиться к Халену.
— Чего стряслось? — недовольно проговорил я, спустя двадцать минут войдя в занятый им кабинет и сонно потирая глаза.
— У тебя ведь хороший слух, — произнёс командующий. — Должен был и сам заметить.
И верно: даже через окно слышался доносящийся с улицы гомон множества голосов.
— Снова эти фанатики? Я думал, после вчерашнего моего выступления они нас больше не потревожат.
— Думал? Да ты даже не поинтересовался, чем всё закончилось, и при первой возможности ушёл развлекаться со своими женщинами.
— И чем же?
— Жители Гиронтана ещё долго спорили друг с другом о том, как реагировать на устроенную тобой демонстрацию способностей. То и дело вспыхивали конфликты, иногда переходящие в драки. Но протестовать против присутствия дероханских войск в городе больше не пытались.
— Не пытались до этого момента. Что же изменилось? Давайте угадаю: малвесианские пропагандисты выступили на телевидении и «открыли людям глаза».
— В том-то и дело, что нет. Видео с твоего вчерашнего спектакля разлетелось по интернету, но правительство и государственные СМИ пока молчат. А значит, причина народного недовольства находится где-то там, — он указал на окно, — на площади, и прячется среди толпы. Вот и хочу, чтобы ты взял пару солдат и разобрался.
Пять минут спустя я в компании Арколи и ещё одного элитара вышел на улицу, где несколько солдат-плебеев сдерживали негодующих горожан.
— Ну и что за шум вы тут устроили? — лениво спросил я, выходя вперёд и уже облачившись в доспех.
— Вот ты и показался, самозванный бог, — донёсся из толпы звучный голос.
Стоило прозвучать этим словам, как народ почтительно подался в стороны, освобождая пространство и позволяя мне увидеть говорившего. Хм, не паладин, не жрец и не простой солдат. Но и не гражданский. Мускулистый самец лет тридцати с короткой стрижкой и самоуверенным взглядом. Одет в неброскую, но чистую и качественно сшитую белую безрукавку с крупным символом наоризма на груди и свободные штаны того же цвета.
Спрашиваю:
— Надо понимать, это ты взбаламутил народ? Врать, знаешь ли, нехорошо. Я никогда не назывался Наором и не говорил, что являюсь богом.
— Но ты назвался его сородичем, что является грехом ничуть не меньшим. Наор — единственный в своём роде, и дешёвые подделки вроде тебя и волоска его не стоят. Он одаривает своей силой тех, кого считает достойным. Иные же эту силу просто крадут, после чего своими гнилыми языками провозглашают себя родичами бога. Наор мог повергать целые армии, ты же не более чем простой солдафон, слепо выполняющий приказы. Чуть сильнее остальных, но не более того.