Скитания
Шрифт:
Однако впереди их ждали новые испытания. Марш в полутьме не сулил ничего хорошего. Дозоры, встречавшиеся на пути, настойчиво твердили, что дороги кишат террористами. Не раз над их головами начинали свистеть пули, и тогда отряду приходилось залегать. На отрезок пути в пять километров им понадобилось три часа.
При взгляде на корабль Герберу прежде всего бросился в глаза бесформенный предмет, укрепленный на корме. Он выглядел как гигантская ржавая мина.
Лейтенант Адам приветствовал обер-фенриха сердечным рукопожатием:
— Для нас гораздо выгоднее иметь укомплектованный
В штурманской рубке они разговорились о положении на фронтах.
— Предположения о том, что основная высадка будет в других районах, оказались оши-боч-ны-ми. — Слово «ошибочными» Адам растянул так, как будто хотел подчеркнуть очевидную несостоятельность и умственную ограниченность генштабистов. — Плацдармы союзников на побережье соединились, и сейчас они занимают район размером 10 километров в глубину и 60 километров по фронту. Они соорудили искусственную пристань, к пирсу которой могут подходить корабли с тяжелым оружием. Четветьмиллионноя армия находится уже на континенте…
Гербер листал лежавшие на столе сводки.
— Но здесь же об этом ничего не говорится! — воскликнул он в отчаянии.
Адам улыбнулся:
— Есть и другие источники информации, мой дорогой. Ты что-нибудь слышал о «солдатском» радио?
Гербер немного смутился. Он, кончено, знал о существовании британской радиостанции «Атлантик», которая иногда довольно правдиво освещала события дня. Даже сводки вермахта, переиначивались на этой радиостанции так ловко, что их трудно было отличить от настоящих.
За время отсутствия Гербера в Сен-Мало кое-что изменилось. Британские эсминцы нападали на дозорные корабли и тральщики, а торпедные катера противника можно было видеть с берега. Пеленгаторные станции засекали минные заградители. Все вокруг находились в состоянии повышенной боевой готовности.
Связь с Джерси, Гернси и Альдерни была под угрозой. Становилось все труднее проводить конвои через открытое море. Командование отряда считало, что прибрежные рифы между Сен-Мало и Джерси образуют отличную защиту от внезапного вторжения ночью, поскольку английские корабли не смогут там пройти. Между рифами имелся узкий фарватер, которым можно было пользоваться лишь днем. Командующий сектором береговой обороны намеревался оградить проход буями и тем самым дать возможность своим судам передвигаться по нему и ночью.
Это щекотливое поручение и должен был выполнить обер-лейтенант Рау. Вернее, не он, а его первый вахтенный офицер лейтенант Адам, который слыл отличным навигатором. Он должен был также при волнении на море определить точно места буев — только в этом случае можно было гарантировать успех мероприятия. Рау об этом, конечно, не сказали.
Задание было срочным. Ведь каждую ночь гибли корабли. Они натыкались на мины, их торпедировали или расстреливали с помощью артиллерии. И оно было чрезвычайно опасным. При выходе в море целым подразделением имелись хоть какие-то шансы на спасение. У одиночного же корабля в море шансов почти не было. Это знали все: командир отряда, Рау, Адам, Гербер.
Выход должен был состояться уже в эту ночь: приказ надлежало исполнять немедленно. Буй погрузили на корму — им и оказался бесформенный предмет, над назначением которого ломал голову Гербер.
Три часа они шли в одиночку.
При волнении на море постановка буев всегда затруднена, но лейтенант Адам хорошо знал свое дело. Он стоял у пеленгатора, а Гербер записывал показания. Затем Адам отмечал на карте пункты, где должны были сбрасываться буи, уже готовые к постановке. Действовал он быстро, уверенно.
В полной тишине корабль медленно двигался по узкому фарватеру между рифами. И тем резче прозвучал взрыв. Гигантский фонтан водяных брызг поднялся по обеим сторонам сторожевика, и на миг его окутало тончайшей водяной пылью. Вода с шумом устремилась сквозь пробоины внутрь корабля, и он сразу зарылся носом. Винты на поднявшейся корме бешено вращались, машины выли, как мощный двигатель, работающий вхолостую.
Командир передал сигнал «Стоп». По машинному телеграфу доложили, что вода в отделение пока не поступает. Но что будет потом? Боцман хотел задраить водонепроницаемые перегородки, но Рау махнул рукой:
— Не имеет смысла. Подготовить надувные лодки! Спустить спасательный катер!
В корпусе корабля что-то скрипело и ломалось. Ранее задраенные водонепроницаемые перегородки прогибались под напором воды — она могла сорвать их с минуты на минуту.
На палубе в лихорадочном темпе пытались спустить за борт катер. Но взрыв оказался таким мощным, что перекосило шлюпбалки и даже с помощью ломов катер нельзя было сдвинуть с места: он был зажат, как клещами. На палубе осталась только одна надувная лодка — остальные были сброшены взрывной волной за борт и теперь болтались где-то на волнах, неподалеку от тонущего корабля.
Рау с железным спокойствием отсчитывал, кто из экипажа займет места в лодке. В минуты опасности он стал другим человеком. Он не рычал, и ни одного бранного слова не сорвалось с его губ.
У корабля появился опасный крен. Бочки и ящики сползли к сеткам на бортах, которые должны были вот-вот порваться. Внутри корабля что-то лопалось и трещало, и это увеличивало сумятицу и беспорядок на палубе.
В надувную лодку погрузились пожилые и женатые матросы. Боцман принял командование.
— Отваливай! Выгребай на двести метров в сторону! — приказал командир твердым голосом.
Люди начали послушно грести. В переполненной лодке это было крайне трудно: весла сталкивались, и прошло несколько минут, прежде чем лодка отошла от борта корабля. В это мгновенье на палубу выскочил молодой радист и в отчаянии прыгнул вниз, но за что-то зацепился и ударился о борт лицом. Раздался приглушенный крик — и он потерял сознание. Свет ручного фонаря скользнул по его залитой кровью, изувеченной голове и погас: ни у кого не было времени позаботиться о юноше.
В распоряжении оставшейся части команды имелись только два плота и спасательные пояса, которым никто не доверял. Плоты быстро спустили на воду. Когда же в носовой части с оглушительным треском сломалась перегородка и смертельно раненный корабль задрожал, ни одного человека нельзя было удержать. Все в дикой панике бросились к плотам. Некоторые в темноте не могли их отыскать и в отчаянии хватались за спасательные концы, свисающие по краям.