Скитники
Шрифт:
– Чего теперь, господа, после времени разговоры говорить. Пошли посмотрим, может, что прибило, – позвал есаул и зашагал по берегу.
Как ни странно, гул по мере удаления от водопада нарастал. Вскоре стало ясно почему. Саженях в ста находился следующий водослив, еще более внушительный и страшный. В этих местах тысячи лет назад гигантская сила сместила земные пласты, и под образовавшимися уступами река выбила внушительные котлы. Со стороны могло показаться, что здесь прошел великан и продавил глубокие ямы.
Перед вторым сливом увидели котомку Суворова, зацепившуюся лямкой за сучковатую коряжину. Пришлось опять лезть в воду. Зато теперь у них были пара рубашек, казачьи,
Глядя на бушующую внизу стихию, офицеры поняли: искать что-либо дальше бессмысленно. Не сговариваясь, повернули обратно к гарнизону. До него было изрядно – верст семьдесят пять, не меньше.
Время близилось к обеду, и все острее ощущалось желание поесть. Известно, начало лета – бесплодное в тайге время. Ягоды, даже самые ранние, не поспели. Орехов и грибов в помине нет. Немного заглушала голод черемша, растущая на полянках.
Попутный ветер гнал солнце на запад, к зубастому горизонту, натягивая на тайгу темнеющее на глазах покрывало.
Чем ниже опускалось светило, тем сильней досаждал гнус. Путникам не повезло – как раз на эти дни пришелся пик вылета этих насекомых. От несметности этой кровожадной рати все живое начало истерично метаться по тайге, ища спасения. Когда ветерок стихал, гнус буквально заедал людей. Проведешь рукой по щеке – она покрывается липкой кровью, перемешанной с кашицей из раздавленных насекомых.
Звери заходили в омуты, и над водой торчали только их головы, чуть освещенные неверным светом луны.
– Господи, что творится? Гнуса, как снега в метель, – почти рыдал гуще всех облепленный кровососами поручик.
– По-моему, больше, – раскатисто простонал Суворов, голова которого была обмотана запасными брюками.
– Есть предложение – последовать примеру сохатых, а заодно и искупаться на сон грядущий.
– А что? Чудесная мысль, – обрадовались братья Овечкины.
Раздевшись донага, с осторожностью прошли по угловатой гальке и кинулись в воду. Стремительное течение, объяв тугими струями, массировало, освежало искусанные тела. Люди почувствовали, как уходит накопившаяся за день усталость, раздражение, а главное – слабеет, как будто смывается, нестерпимый зуд. Офицеры с наслаждением лежали в воде, загребая руками против течения. Из-под них выскальзывали гладкие камушки, какие-то рыбки мягкими губами тыкались в белую кожу. Река возвращала людей к жизни, но, как только они вышли из воды, насекомые вновь атаковали их.
Пригодилось огниво и кремень, найденные накануне. Развели дымокур, иначе о сне не могло быть и речи. Чтобы костер не потух от сырого мха и листьев, наваливаемых для дыма, прежде ему дали хорошо разгореться, накопить жарких углей.
Нарубив лапника, легли спать. Чтобы поддерживать дымокур, установили дежурство. От дыма то и дело кашляли, но выхода не было.
Лишь только набравшее силу солнце разогнало скопившийся в долине туман, офицеры продолжили путь.
К «верфи» подошли на исходе четвертого дня. Счастливые, обессиленно повалились на скамьи под навесом. Кашеваривший во время строительства струга ротмистр, немного отдышавшись, встал. Соблюдая неписаный закон тайги, он оставил на полке немного продуктов: крупу, соль, пластину вяленого мяса. Разожгли костер, сварили похлебку. Тут уж пригодилась посуда из котомки есаула. Единственную ложку пустили по кругу. Варева хватило на четырнадцать кругов.
Сумерки тем временем перешли в ночь. Захохотал, стращая обитателей тайги, филин.
– Господа
– Верно, чего здесь всю ночь с кровопийцами воевать, пошли, – дружно поднялись остальные.
Проходя мимо глиняной ямы, в которой запаривали шпангоуты, смекалистый есаул обмазал лицо и руки глиной. Товарищи последовали его примеру. Теперь комары были не страшны. Правда, подсохнув, глиняная маска растрескалась, и крохотные вампиры стали забираться в трещины. Заморосивший дождь поубавил их численность, но прибавил злости. Люди почти бежали – мысль о скором надежном укрытии придавала сил. Вырвавшийся вперед поручик на развилке вместо тропы, ведущей в гарнизон, свернул на хорошо натоптанную звериную тропу. Никто из следовавших за ним в темноте не обратил на это внимания.
Минула ночь. Тяжелые, свинцового цвета тучи обложили тайгу со всех сторон. Провалы между холмов залило туманом, из которого островками проступали макушки деревьев. Зарядил нудный дождь. Он то моросил, то затихал: уже трудно было понять, дождь или туман окружает людей.
– Господа, смею предположить – мы заблудились. Давайте общими усилиями попробуем определить, в какой стороне гарнизон, – произнес штабс-капитан, устало привалившись к дереву.
Люди были настолько измучены ночным броском, что никто не смог в ответ и слова произнести. Они находились в том состоянии, когда все равно, куда идти, – лишь бы сказали куда.
Поскольку никто не представлял, где они сейчас находятся, Тиньков предложил спускаться по распадку вдоль петлявшего среди обомшелых валунов ключа – у воды больше вероятность встретить оленеводов. Пройдя версты две, люди услышали ровный плеск речки, вьющейся сильным прозрачным телом среди гор по каменному ложу. Вдоль русла тянулась звериная тропа. Дальше шли по ней, никуда не сворачивая.
Через час-полтора уткнулись в кладбище: несколько колод – бревен, расколотых вдоль на две половинки и стоящих на четырех, а маленькая, видимо для ребенка, – на двух столбах. На деревьях рядом с колодами висели черепа оленей с рогами. Под одним из них в траве лежал медный котел с пробитым дном, несколько наконечников стрел из мамонтовой кости.
Окрыленные надеждой скорой встречи и с самими кочевниками, офицеры зашагали веселей.
МОНАСТЫРЬ
Речушка наконец вырвалась из горных теснин и вывела путников в широкую долину, упиравшуюся в зеленые холмы, за которыми темнели отроги высокого хребта. Русло здесь разбивалось на несколько рукавов, перекрытых пониже мощными заломами, нагроможденными во время паводков: тысячи стволов, ошкуренных водой и выбеленных солнцем, торчали из них во все стороны, как иголки циклопического ежа. По длинной гривке, разделявшей протоки, с трудом обошли этот хаос и побрели по зеленому, росистому лугу, гадая, куда держать путь дальше. Долина просторная, и если здесь живут люди, то где больше вероятность встретить их?
На самом высоком холме их внимание привлекло скопление бурых пятен. По форме и цвету они напоминали строения. В глазах изможденных горе-путешественников загорелась надежда – вдруг и вправду это жилье? Самый полноводный рукав речушки, как по заказу, вел прямо к подножью этой возвышенности. Вскоре стало очевидно – действительно какие-то постройки.
– Похожи на якутские юрты с хотонами, – сказал ротмистр.
– Кроме прииска, здесь быть нечему, – уверенно возразил есаул Суворов.
– А что если это застава красных? Поскрытней надо бы идти.