Сколько длятся полвека?
Шрифт:
Под накатом бревен и земли,
Человек в тулупе и ушанке
Говорит, чтоб снова завели…
VI
Автобусами и грузовиками бригаду перевозили на юго–запад от Мадрида. После реквизиции автобусы и грузовики принадлежали профсоюзу. Возникала в них нужда — и военное
Ни бомбежка, ни бездорожье, ни поломки — ничто не сорвет перевозку. Пусть водителю достанется пять, десять рейсов.
Рота за ротой — в обшарпанные автобусы с фанерными щитами вместо окон, под провисший брезент заляпанных грязью (мылись лишь места, где лозунги) грузовиков. Быстрей. В Араганду.
Грунтовые и разбитые гусеницами шоссейные дороги — глина проступала сквозь трещины в асфальте — засасывали колеса. Глохли моторы, буксовали «лысые» покрышки. К умолкшей машине сбегались шоферы, толкали, упершись плечами в заднюю стенку.
Интербригадовцы просились пособить; среди них немало шоферов. Но неумолимые испанские водители не уступали баранку. Пропахшая табаком и бензином кабина с непременной маскотой — амулетом, с фотографиями жен, невест, детей, киноактрис и тореадоров — дом шофера, и он не только старается выполнить профессиональный долг, но и блюсти законы гостеприимства: пассажирам должно быть удобно и приятно. В подходящую минуту готов объяснить, кому принадлежал баррочный дворец и какая бомба разметала замок XVII века.
В районе сосредоточения царила торопливая сутолока. Автомобильные гудки, ржание лошадей, мулов. Помещений не хватало, кухни не поспевали, обед приходился на ужин.
Фронт был прорван, перед Арагандой зияла брешь, протараненная танками и орудиями. С минуты на минуту в нее хлынут мятежные войска и разольются, обтекая Мадрид с юга.
Такое нельзя допустить. Как — глухой обороной или броском навстречу?
Встречный бой труднейший. Особенно для частей, только–только подброшенных, не успевших прийти в себя.
Франкистский штаб отвергал вероятность встречного боя.
На это и уповал Вальтер, склоняясь к решению, какого не ждут, какое всего опаснее, но, осуществившись, даст наилучший результат. В его распоряжении не часы — секунды. II голодные, продрогшие — едва ноги держат — люди.
Все мимолетно, не уставно: задача по карте, без рекогносцировки, без оценки противника, представления о рубеже, где произойдет бой.
— Я взываю к вам, — с каменной тумбы у старого колодца на тесной рыночной площади он старался перекричать толпу. — Мы обязаны наступать, вопреки всему. Вопреки правилам, которым вас учат командиры. Я тоже нарушу правило и почту за честь идти с вами в солдатском строю… Да здравствует Испания!
Легко спрыгнул с тумбы, уступив ее Алеку. Следовало перевести
…Вальтер шел в общей цепи, придерживая левой рукой правый локоть, навскидку бил из парабеллума. Пока не стемнело и не взвихрилась слепая, озверелая свалка.
Он не передал бы ее подробностей: не помнил их. Как не помнят, не видят себя люди в чаду ночного боя.
Ночной рукопашной 14-я бригада закрыла зияющий прорыв, ослабила угрозу Араганде.
Успех укрепил Вальтера в сознании: принятое решение было верным. Но почему приходится принимать именно такие решения?..
В эти дни он не однажды наезжал в Мадрид, наблюдая, как война все больше вгрызалась в город. Вместо наспех собранных баррикад, прогнивших мешков с песком возводили каменные, скрепленные цементом стены. На пересечении улиц закладывали кирпичом окна, оставляя амбразуры. У Моста Принцессы, на берегу Мансанарес, речушки, где издавна женщины полоскали белье и где возницы поили коней, бойцы сгружали однотипные деревянные ящики. Минировать мосты надлежит ночью, не на виду у жителей и противника. На худой конец пускай днем, чем вообще не минировать, как мост через Тахо…
На улицах меньше людей и все больше бездомных собак с втянутыми животами. В зоопарке, однако, зверье получало установленную на время войны норму.
Городская жизнь приноравливалась к фронту. Поезда метрополитена курсировали с обычными интервалами. Не закрывалась оперетта, в драматическом театре, под крышей, продырявленной снарядом, ежевечерне давали «Мухерес де фуэго» («Огненные женщины»). Нескончаемые очереди у касс кинотеатров. Патрули в теплых куртках, добротных суконных штанах, заправленных в высокие ботинки на толстой подошве, шапчонках с наушниками…
После того как «Марсельеза» вступила в Харамское сражение и выиграла встречный бой, Вальтер начал вникать в новую ситуацию.
До чего же пагубны медлительность и бестолковщина!
Республиканское командование тоже готовило «Канны»: удар на запад из района южнее Мадрида и встречный — с севера.
С незапамятных лет, едва люди начали воевать, окружение неприятеля — самое заманчивое. Впрочем, не часто достижимое.
В феврале 1937 года плану, разработанному германскими офицерами в штабе Франко, противостоял план республиканского Генштаба. Коса на камень. Кто опередит? Кто кого одолеет?
Республиканцы — не впервой с начала войны — преувеличивали свой армейский потенциал. Сосредоточение велось неэнергично, операция четырежды откладывалась.
Но сама перспектива ее рождала у мятежников нервозность. Тоже не завершив концентрацию, утром 6 февраля они предприняли фронтальную атаку. На одних участках уперлись в стойкую оборону, на других встретили растерявшиеся батальоны.
Увлекшись идеей наступления, республиканское командование не укрепило западный берег Харамы. Мятежники захватили плацдарм, потом и весь западный берег.