Сколько ты стоишь?
Шрифт:
— Я хотела бы потрогать твои волосы, — озвучила она одну из них, самую безобидную. Илья улыбнулся и придвинулся чуть ближе, наклоняясь.
— Трогай сколько хочешь. Можешь даже подёргать, — пошутил он, но видимо, понял, что самой Варе трудно решиться, поэтому взял её руку и положил себе на голову.
Она испытывала странное наслаждение, перебирая его волосы. Тёмные и удивительно мягкие, шелковистые, блестящие. Как в рекламе шампуней.
Но никакая реклама не могла передать этого одуряющего, безумно притягательного мужского
Варя не сразу поняла, что давно уже не перебирает волосы. Она легко гладила плечи и шею Ильи, получая немыслимое удовольствие не только от этих прикосновений, но и от того, что Берестов колоссальным усилием воли сдерживает себя и свои желания. Это было очевидно… и заметно, если посмотреть вниз.
Но внезапно Илья застонал, и этот стон был так похож на то, что Варя слышала тогда …
Вспышка острой, болезненной паники — и она отпрянула на другой конец сиденья, прижавшись к двери и пытаясь восстановить дыхание.
Берестов поднял голову, и в глазах его Варя увидела обиду.
— Прости, — прошептала она, закрывая лицо руками. К горлу подходили рыдания. — Я не специально.
— Я знаю, — Илья явно старался говорить спокойно. — Я просто слишком тороплюсь, Варежка.
Девушка всхлипнула, а в следующую секунду замерла — Берестов легко-легко, почти невесомо, обнял её, погладил по голове, поцеловал в висок — и тут же отпустил.
И паника ушла, как не было её…
«Варя, глупая, что же ты?..»
— Ты иди. Мы и так с тобой долго катаемся. До завтра.
Она отняла руки от лица, вздохнула. Было немного страшно, но так… по-хорошему.
— До завтра… Илья, — прошептала она, быстро метнулась вперёд, и пока Берестов не опомнился — прижалась губами к его щеке. Он вздрогнул, замер, но сказать ничего не успел — Варя вылетела из машины, только пятки засверкали…
Если бы не этот поцелуй, Илья был бы сильно расстроен. Но когда Варя с красными, как два помидорчика, щеками, поцеловала его, настроение у Берестова подскочило от отметки «ниже плинтуса» до отметки «выше облаков».
И сердцебиение тоже.
Как теперь дожить до завтра? Но дело не только в этом… Как не сорваться, позволив Варе хорошенько привыкнуть к нему? Она ведь вновь попросит прикоснуться, а Берестов и так уже на грани сумасшествия от подавления неудовлетворённых желаний.
Хорошо бы взять тайм-аут… Но кто же даст?
Однако мирозданье, по-видимому, прислушалось к тайным мольбам Ильи, потому что на следующий день с утра позвонил Юрьевский и попросил сопровождать его на паре встреч, которые должны были проходить вне офиса. Так что весь четверг Берестов Варю не видел.
Правда, легче ему от этого не стало. Ночью не спалось, а днём поспать работа и совесть не позволяли. Поэтому утром в пятницу под глазами у Ильи красовались лёгкие и ненавязчивые синяки…
В
Раньше Варя думала, что просто хочет перестать бояться. Но теперь она хотела не только этого. И почти ненавидела себя за острое и жаркое желание принадлежать мужчине, который её изнасиловал. Пусть не специально, но изнасиловал же!
Она что, извращенка? Мазохистка? Что за дикость! Не должно быть таких чувств, не должно! Ладно ещё — прикосновения, чтобы страх преодолеть, но при чём тут секс?!
Одновременно с этим Варя осознавала, что подобные рассуждения несправедливы по отношению к Илье. И дело было не в нём, а в ней. Это она не понимала, как может его хотеть. Но хотела…
И не могла спать, вертелась, всё думая о том, что будет завтра.
Но завтра, то бишь, в четверг, ничего не было. Потому что Илья не пришёл на работу. И Варя, наверное, даже занервничала бы, но он прислал ей смс.
«Сегодня мы с Юрьевским на выездах. До завтра, Варежка».
И откуда только взял её телефон? Она не давала… Может, у Максима?
Ох.
Полдня Варя охала и не могла работать. И, как маньячка, открывала смс Ильи и перечитывала. Представляла, как он его набирал и глупо улыбалась. А потом суровела, злясь на себя и собственную глупость.
Да, Илья хороший. Но не нужно позволять ему… больше. Не нужно.
Ведь он просто жалеет её. Возится, как с ребёнком, успокаивая собственную совесть. А иначе зачем это ему? Одного желания обладать мало, чтобы так себя вести!
Да. Он её жалеет, и только.
А вот она уже начинает влюбляться…
Или… не начинает?
В пятницу, явившись на работу первой, Варя уничтожила баррикаду между их столами. Это получилось неожиданно даже для неё самой. Просто когда Варя ставила свою сумку на обычное место, девушка покосилась на баррикаду… и вспыхнула от злости, обиды и негодования.
На себя.
Бах — махнула рукой — и папки полетели на пол. Бах — туда же отправились и книги, и пачки с бумагой для принтера, и коробка с маленькой сборной ёлкой и игрушками…
Бах — покатились по полу канцтовары, и Варя застыла, тяжело дыша.
— Варь… ты что это делаешь?
Она подняла голову. Илья стоял возле перегородки, слегка вытаращив глаза, и вид имел совершенно невыспавшийся.
— По-моему, это очевидно.
— Можно было и нормально убрать, а не размахивать руками… — пробормотал Берестов, обошёл перегородку и опустился на одно колено, начиная собирать рассыпанные ручки. — Полдня теперь это всё из-под столов вытаскивать.
— Не ворчи. Денег не будет, — ответила Варя, плюхаясь неподалёку.