Сколько ты стоишь?
Шрифт:
Это не галлюцинация и не сон: две бабушки, за плечами которых тяжелая история в прошлом, сидят сейчас друг напротив друга, болтают о том о сём и вместе нянчат общего внука - Тимура. Где-то смеются, где-то умиляются тому, как малыш увлеченно грызет резинового жирафа и пускает слюни. Подумать только - один маленький человечек примерил две семьи и двух бабушек, чьи судьбы так причудливо переплелись в этом прекрасном, горячо любимом мною городе. Они приехали практически одновременно, как только узнали, что я родила. Ирма Германовна все-таки приняла меня, а моя мама - Роберта. Две мамы и уже бабушки сели, откровенно
По лужайке закрытого клуба, в котором мы празднуем годик Тиме и собираемся провести казахский обряд “Тусау кесер” или “Разрезание пут”, бегают дети наших друзей: сын Карима и Зары - Альмир и дочери Льва и Сони - Вика и Лиза. Моя названная крестница Дильназ и старший сын Захарова - Матвей сидят в сторонке и о чем-то увлеченно болтают. У них примерно один возраст и похожие увлечения. А еще я очень рада, что у Роберта появился здесь местный русский друг, который познакомил нас не только со своей семьей, но и с чудесным, но не от мира сего, котом Кешей, которого сегодня оставили дома за старшего.
– Нам повезло, что мы сейчас живем высоко, а то раньше он сбегал из квартиры в форточку и портил девок, - смеясь, рассказывает Софья Заре. У той глаза по пять копеек.
– Как портил?
– недоуменно переспрашивает Зара.
– Оплодотворял в смысле. Со мной по соседству жила вредная соседка с кошкой Жозефиной. Так та была такая простигосподи, - приложив руку к груди, говорит Соня, - что в каждую ее беременность соседка предъявляла мне, что это наши дети.
Через секунду Зара взрывается хохотом и кокетливо прикрывает рот ладонью.
– Соня, вы так интересно рассказываете, я даже не знала, что коты бывают такими.
– Милая, - ладонь Роберта ложится на поясницу, обжигая до дрожи. По-прежнему так остро и мгновенно реагирую на любое его прикосновение.
– Твой дядя пришел.
– Дядя Ансар?
– поворачиваю голову и вижу, как он здоровается с моей мамой, отчимом и свекровью, подает руку Тимуру и тот ее с удовольствием пожимает. Рядом с миллионером из списка “Форбс Казахстан” стоит его младшая дочь Данелия, которая держит на руках малышку Сафию, которая чуть старше нашего сына.
– О, как раз познакомится с твоей мамой. Он часто бывает в Германии.
– Ты к чему?
– хмурится муж.
– Нет-нет, я просто так, - улыбаюсь и льну к его плечу.
– Стоп, ребятки, - взмахивает руками Соня.
– Твой дядя - тот самый Дулатов? Ансар Дулатов?
– Ну да.
– Офигеть!
– она хлопает себя по лбу.
– У него же денег хоть жопой жуй. Ой простите, - Софья прикрывает рот и краснеет.
– Моя мама была близкой подругой его покойной жены, а я общаюсь с их дочками. О, они идут сюда. Сейчас я вас познакомлю. Дядя Ансар! Спасибо, что пришли!
Приобнимаю его, а он целует меня щеку.
– Так ты на меня такую ответственность возложила - как не прийти?
– улыбается он. На самом деле да, сегодня именно он будет разрезать путы Тиме, потому что это должен делать уважаемый человек.
– Дана, кстати, спасибо тебе большое за педиатра. Она нам так понравилась. Ничего лишнего не назначила, но после нее Тим быстро поправился. И так удобно, что она сама приезжает домой.
– А я говорила, что Меруерт Асхатовна классная. Я буквально молюсь на нее. Кстати, папа тоже ее видел в прошлом году. Да, пап?
– Да. Видел.
– кивает он, усмехнувшись. А я совершенно случайно заметила, как загорелись его голубые глаза, когда Дана упомянула нашего врача. Чтобы это значило? А может, показалось?
– А что за доктор? Мне бы тоже телефончик?
– просит Софья.
– Ой, и мне дай, - подключается Зара.
– Ну началось, - вздыхает Ансар Идрисович.
– А это не новый генконсул Германии случайно?
– Да, он, - кивает Роберт.
– Вот пойду лучше с ним поздороваюсь.
Мужчины уходят, а мы с девочками обсуждаем самые актуальные темы: детей, питание, сопли и вирусы. Когда все наши немногочисленные гости собираются за круглыми столами, мы начинаем торжество. Тимочка смотрит на все с интересом, вылупив свои очаровательные серые глазки. Он - центр нашей Вселенной, наше большое счастье, плод нашей такой непростой, но красивой любви.
Когда приходит время для обряда, мама расстилает на траве белую ткань, символизирующую “ак жол” – светлую дорогу, на которую ступает наш маленький человека. Наши предки верили, что если не провести обряд разрезания пут, то в будущем ребенка ждут несчастья и он часто будет спотыкаться на своем жизненном пути. В последние годы на другом краю “ак жола” кладут несколько предметов: яблоко, книгу, деньги и домбру. Что ребенок выберет, такой и будет его дальнейшая судьба. Если яблоко, то он будет всегда сытым, книгу – умным и любознательным,деньги – богатым, домбру – творческим.
Мы с Робертом держим Тима за руки с обеих сторон. Он уже делает первые шаги, но говорят, что после обряда, он пойдет уже уверенно. Дядя Ансар подходит к нам и забирает у мамы бело-зеленую веревку и ножницы. Затем, сев на одно колено и наклонившись к малышу и положив ножницы на землю, он связывает ножки Тимура восьмеркой - символом бесконечности.
Тим удивленно хлопает глазками и смотрит вопросительно то на меня, то на папу. Тот ему весело подмигивает, мол: потерпи сынок. Пожелав Тимуру счастья и светлой дороги, дядя Ансар разрезает ножницами нити и перехватывает у нас малыша. Теперь он ведет его за обе ручки по белой дорожке и показывает ему вещи, которые он должен выбрать.
Мы все умиляемся тому, как Тим, видимо, устав стоять, садится и тянется к деньгам. Все одобрительно смеются и аплодируют, а Тимур, поняв, что к нему обращено все внимание тоже хохочет и хлопает в ладоши.
Смотря на своего сына, на то, как Роберт поднимает его на руки и прижимает его к своей щеке, я снова ловлю уже любимое мной ощущение абсолютного счастья. Его нельзя потрогать, погладить, спрятать в шкатулку и закрыть на ключ. Им нужно наслаждаться здесь и сейчас, но помнить, что оно очень хрупкое, а значит его надо беречь, как и любовь. Никогда не поздно это понять. Ни в двадцать, ни в тридцать четыре, ни в сорок, а может и позже.