Сколько ты стоишь?

Роберт

– А это кто, рядом с ней?
– невидимый кулак прилетает под дых, когда к хозяйке ресторана, на открытие которого я попал почти случайно и с большим опозданием, подходит Индира – женщина, с которой час и сорок минут мы разделили небо. И пусть она на приличном расстоянии от меня, но я все равно могу ее разглядеть и пока не видит, любоваться.

Она изящно, с грацией черной пантеры не только двигается, но и стоит, прикладывает руку к груди, улыбается взрослому мужчине, который обнимает ее за талию.

И я завидую ему черной завистью, потому что сам хочу, чтобы она мне это позволила. На ней блестящее серое платье, иссиня-черные волосы распущены и легкими волнами спадают на плечи и прикрывают спину. В них играют огни от подвесных люстр.

– Я даже не знаю, - пожимает плечами мой собеседник - знакомый бизнесмен из Астаны.
– Среди столичного бомонда я ее не видел. Извини, я отойду на пару минут.

– Да-да, - отвечаю мужчине, даже не глядя на него, потому что все мое внимание сосредоточено только на Индире.

Седой статный мужчина говорит ей что-то на ухо, и счастливая улыбка снова расцветает на ее очаровательном лице. Слушая его, она окидывает любопытным взором зал, потом возвращается к своему спутнику и вдруг резко поворачивает голову и находит меня глазами. Узнает. Улыбается. Держит зрительный контакт секунду, две, три четыре. Я киваю, и она делает то же самое. Дотронувшись до руки своего собеседника, Индира оставляет его и направляется ко мне.

– Роберт! Какими судьбами?
– улыбнувшись, девушка обнажает ровный ряд жемчужных зубов.

– Вспомнил, что в этом отеле сегодня открытие ресторана, - убираю одну руку в карман брюк, другой сжимаю бокал. Нервничаю, как будто мне снова пятнадцать и я пытаюсь пригласить одноклассницу в кино.
– Вам очень идет…это платье, - сказал первое, что крутилось на языке.

– Спасибо, - сказала она, смущенно улыбнувшись и опустив глаза.

Когда же она их поднимает, я замечаю, что в серых омутах блестят огни.
– Вы тоже отлично выглядите. Но устали, - замечает Индира.

“Моей. Она будет моей” - эта мысль как пуля, попавшая в лоб, застревает в мозгах. Я захотел ее и тело мгновенно отозвалось.

– Устал, да, - немного усмехнувшись, смотрю на янтарную жидкость на дне бокала и приказываю себе успокоиться.
– Только освободился.

– У меня тоже сегодня были кое-какие рабочие встречи, - она сжимает маленькую сумочку в тон платья.

– Свободные художники тоже не совсем свободны? – шучу, вспомнив, что она именно так назвала себя в самолете.

– Да, - засмеявшись, прячет губы за ладошкой, - точно.

– Индира, дорогая!
– еще один мужчина солидного возраста и с сединой на висках подходит к ней и трогает за локоть.

– Ой, здравствуйте!
– обернувшись, она дарит ему ослепительную улыбку, от которой у меня внутри все взрывается и протестует. В своем мире она как рыба в воде, тогда как я не в своей тарелке.
– Как я рада вас видеть!

Он свободно целует ее в щеку и она делает то же самое. Сжимаю и разжимаю кулак. Мы друг другу никто, чтобы я так реагировал на других мужчин вокруг нее.

– Кадыр-ага, познакомьтесь, - неожиданно представляет она нас.
– Это Роберт из “Дойче банка”. Мы вместе летели из Алматы. Роберт, а это Кадыр Сулейман - известный в нашей стране фотограф и мой давний друг.

– Очень приятно, - мы пожимаем друг другу руки.

– Взаимно, - кивает он.
– Можно я украду у вас Индиру ненадолго. Мне очень нужно ей кое-что сказать по

работе.

– Ох уж эта работа. Даже здесь она нашла меня, - шутит Индира, а я не совсем понимаю, кто она по профессии и что делает. Оказывается, утром мы говорили в основном обо мне и о повседневной ерунде. Она та ловко задавала вопросы, что я рассказывал, рассказывал и даже не поинтересовался, что значит ее “свободный художник”.

– Да конечно, - отвечаю я, будто ей требуется мое согласие.

– Я сейчас подойду, Роберт, - обещает Индира.

Молча провожаю их взглядом и с грохотом поставив бокал на стол, наблюдаю за парочкой, которая живо что-то обсуждает.

– Нравится девушка?
– спрашивает подошедший мужчина.

Неужели так явно, что я глаз от Индиры не могу отвести. Она прекрасна. Идеальна. Шахерезада, сошедшая в наш мир из "Тысячи и одной ночи".

– Жаль, что эскортница, - хмыкает незнакомец.

– Не понял?
– нахмурившись, покосился на него.

– Да, - усмехается. – Ее зовут Индира. Элитная эскортница из Алматы. Приезжает в столицу, когда богатые и влиятельные папики зовут. Ценник у нее заоблачный. Не всем она по карману. Говорят, такое вытворяет. Ууух. Даже покойника расшевелит.

– Что ты сказал?
– повернувшись к нему, цежу сквозь зубы.

Внутри такой черный шторм поднимается, что врезать хочется по его слащавой морде.

– Правду, - все также усмехается он.
– А вы не видите, что все старперы только на нее и смотрят? Она просто любит мужчин постарше.

Еще раз смотрю на нее рядом с этим фотографом, который, наверное, ей в отцы годится. Индира не смотрит на меня, а я чтоб усмирить свой гнев иду в уборную. Внутри никого нет. Меня от злости колотит и все, что я могу - пару раз ударить кулаком по белоснежной раковине. Неужели она правда эскортница? Она же робкая, милая, воздушная, где-то даже как лань пугливая? Неужели она играла со мной, изображая святую невинность?

Решительно выхожу из уборной и сделав несколько шагов, оказываюсь на большом расстоянии от Индиры и того мужчины, который открыл мне глаза. Разговор у них совсем не клеится. Она вскидывает подбородок и проходит мимо него, но он хватает ее за руку, удерживая возле себя. От его слов Индира меняется в лице, но затем сама говорит ему то, что его явно раздражает и злит. После ей удается вырваться, и она стремительно идет к выходу.

Я мчу за Индирой, обходя на ходу незнакомых людей. В голове одно: «Так вот ты, какая, милая Индира. Как ловко ты обвела меня вокруг пальца». В холле вижу, как она заходит в лифт и прибавляю скорость. Двери уже закрываются, но я ставлю ногу в щель между ними.

– Роберт?
– вздрагивает Индира, когда я оказываюсь в кабинке и дышу как ненормальный марафонец.

Она стоит, прижавшись к зеркальной стене и дрожит, будто от холода. Лифт бесшумно едет вниз, а я в один широкий шаг оказываюсь рядом с ней и делаю то, что хотел сделать с самого утра - обхватив ее лицо ладонями, жадно целую эти преступно сладкие губы, от которых похоже сошел с ума. И вот я не замечаю, как уже не просто сминаю их, а наказываю женщину за то, что она такая. И даже не обращаю внимания на то, что она бьет меня ладонями по плечам. За несколько секунд, что длится наш поцелуй, я чувствую ее растерянность, обескураженность и как мне показалось возбуждение. Но стоит проникнуть в ее рот языком, как она резко отталкивает меня, поверхностно дышит и гневно шипит :