Скорби Сатаны
Шрифт:
Дорогой Джеффри,
податель сего, князь Риманес, – выдающийся ученый и джентльмен благородного происхождения, принадлежащий к одному из старейших родов в Европе, а может быть, и во всем мире. Тебе как исследователю и любителю древней истории будет небезынтересно узнать, что его предки изначально были владетельными князьями Халдеи, осевшими затем в Тире, оттуда они впоследствии перебрались в Этрурию, где пребывали несколько столетий. Последний отпрыск этого рода – человек талантливый до гениальности, которого я и имею удовольствие представить твоему благосклонному вниманию как своего доброго друга. Некие тягостные и непреодолимые
Искренне твой,
По всей видимости, на этот раз мой друг счел неуместной подпись «Боффлз», и меня это несколько раздосадовало. В письме чувствовалось что-то формальное и натянутое, словно его писали под диктовку и под давлением. Не знаю, что натолкнуло меня на эту мысль. Я взглянул украдкой на своего молчавшего визави. Он поймал мой мимолетный взгляд и посмотрел на меня в ответ на удивление серьезно и сосредоточенно. Опасаясь, как бы мимолетное смутное недоверие не отразилось в моих глазах, я поспешил заговорить:
– После прочтения этого письма, князь, я еще острее переживаю свой позор и еще сильнее сожалею о том, что столь грубо встретил вас. Никакие извинения не загладят этой грубости, но вы не представляете, как мне стыдно, что я вынужден принимать вас в этой жалкой норе. Мне хотелось бы приветствовать вас совсем в другом месте, но…
Почувствовав раздражение, я сам оборвал свою речь. Я вспомнил, что на самом деле я теперь богат, однако, несмотря на это, вынужден выглядеть бедным.
Князь отклонил мои извинения небрежным жестом.
– К чему унижаться? – спросил он. – Не лучше ли гордиться тем, что вы можете обходиться без вульгарных атрибутов роскоши. Гений процветает на чердаке и умирает во дворце, разве это не общепринятая идея?
– Полагаю, эта идея довольно заезженная и в то же время ошибочная, – ответил я. – Гению может захотеться хоть раз в жизни попробовать пожить во дворце, потому что обычно он испытывает чувство голода.
– Истинная правда! Однако подумайте, сколько дураков потом, умерев, он кормит! В этом есть воля премудрого Провидения, милостивый государь! Шуберт умер от нужды, но посмотрите, какую прибыль получают от его произведений нотные издатели! Это прекраснейший закон природы: честные люди должны быть принесены в жертву, чтобы обеспечить пропитание мошенников!
Он рассмеялся, а я взглянул на него несколько удивленно. Его замечание оказалось так близко моему собственному мнению, что я не мог понять, шутит он или говорит серьезно.
– Вы, конечно, иронизируете? – спросил я. – На самом деле вы не верите в то, что говорите?
– О нет, верю! – ответил он, и его прекрасные глаза вспыхнули, как молнии. – Если бы я не верил тому, чему учит меня мой собственный опыт, то что мне оставалось бы делать? Я всегда помню о необходимости. Как гласит старая пословица, «когда правит Дьявол, правит необходимость». Никто не сможет назвать это выражение неверным. Дьявол правит миром с кнутом в руке и, как ни странно, – учитывая, что некоторые отсталые люди воображают, будто где-то существует Бог, – умудряется управлять своей командой с необычайной
Лоб его нахмурился, горькие морщинки вокруг рта углубились, но князь тут же рассмеялся и сказал:
– Не будем морализировать, мораль отравляет душу всякого, кто находится и в церкви, и вне ее. Любой разумный человек терпеть не может, когда ему говорят, кем он мог бы стать и кем он не станет. Я явился, чтобы подружиться с вами, если позволите. И чтобы положить конец церемониям, не согласитесь ли вы проехать со мной в гостиницу? Я заказал там ужин.
К этому времени я был уже полностью очарован его непринужденностью, прекрасной внешностью и сладкозвучным голосом. Сатирический тон речей князя вторил моему настроению, и я чувствовал, что мы с ним поладим. Первоначальная досада оттого, что он застал меня в столь плачевных обстоятельствах, несколько поутихла.
– С удовольствием, – ответил я. – Но прежде позвольте мне немного разъяснить суть происходящего. Вы много слышали обо мне от моего друга Джона Каррингтона, и из его личного письма ко мне следует, что вы пришли сюда, движимый исключительно доброжелательностью. Благодарю вас за это щедрое намерение! Я знаю, что вы ожидали увидеть несчастного литератора, борющегося с тягчайшими обстоятельствами – разочарованием и бедностью. Пару часов назад ваше ожидание вполне оправдалось бы. Но теперь все изменилось: я получил известие, которое совершенно меняет мое положение. Да, сегодня вечером я получил нечто удивительное и чрезвычайно важное…
– Надеюсь, известие было приятным? – учтиво спросил мой собеседник.
Я улыбнулся:
– Судите сами.
С этими словами я протянул ему письмо стряпчих, в котором сообщалось о внезапно обретенном богатстве.
Он быстро просмотрел его, сложил и вернул мне с учтивым поклоном.
– Полагаю, вас следует поздравить, – сказал он. – Поздравляю! Хотя это богатство, которое, похоже, кажется вам более чем достаточным, мне представляется сущим пустяком. Его можно с легкостью промотать лет за восемь или даже быстрее, и потому оно не гарантирует избавления от забот. По-моему, чтобы чувствовать себя действительно богатым, надо иметь около миллиона в год. Тогда есть надежда избежать работного дома!
Он рассмеялся, а я глядел на него в недоумении, не понимая, следует ли принимать его слова за правду или за пустое хвастовство. Пять миллионов – сущий пустяк?!
Мой собеседник тем временем продолжал, по-видимому не замечая моего изумления:
– Человеческая жадность, милостивый государь, никогда не насытится. Людей вечно снедает стремление то к одному, то к другому, и их вкусы, вообще говоря, весьма дороги. Например, несколько хорошеньких и недобросовестных женщин быстро избавят вас от пяти миллионов: их можно потратить только на покупку драгоценностей. Скачки сделают это еще быстрее. Нет, вы не богаты, а все еще бедны, только нужды ваши стали менее насущными. И признаюсь, я несколько разочарован, ибо я пришел к вам в надежде хоть раз в жизни повернуть чью-нибудь судьбу к лучшему, сыграть роль приемного отца для восходящего гения, но меня, как всегда, опередили! Странно, но факт: всякий раз, когда у меня появляются особенные намерения по отношению к кому-либо, меня всегда кто-то опережает! Это действительно тяжело!
Он смолк и поднял голову, прислушиваясь.
– Что это? – спросил он.
Это был сосед-скрипач, исполнявший известную «Аве Мария».
Я сказал об этом.
– Уныло, очень уныло! – заметил он, презрительно пожав плечами. – Терпеть не могу всю эту слащавую религиозную чепуху. Итак, миллионер, каковым вы стали, и известный светский лев, каковым вы вскоре станете, надеюсь, не возражает против предложенного мной ужина? А потом мы могли бы посетить мюзик-холл, если захотим. Что скажете?