Скорость. Назад в СССР 3
Шрифт:
— Вот и я так же думаю.
— Давно хотел спросить, как там пацан?
— Генка у Марго. Я перед Ригой никак не мог дозвониться, как приехал сразу к ним. Оказалось, что она на даче у родаков.
— И что? Они нашли язык?
— Нашли, но вот у меня с Марго не клеиться.
— Почему?
— Мне кажется, что она решила меня подставить. Задница там полная.
— Расскажешь, может ты просто не так понял?
— Ага, не так понял. Я все так понял. Она меня подписывала на работу сексотом в КГБ.
— А ты?
Сразу
— Алло, — услышал я трубке знакомый голос поэтессы.
— Привет, Марго у тебя все хорошо? Я уже собирался тебя в розыск подавать! Звонил всю прошлую неделю!
Ее голос звучал вполне уверенно.
— Успокойся Саш, все у нас в порядке. Мы с Геной на даче у родителей.
— Я уже черти что подумал.
— Да все у нас хорошо! Не переживай. Я тебе сама звонила, но я же знаю, что ты на соревнования уехал. Я вернулась за теплыми вещами, не ожидала, что в Подмосковье будет так прохладно. Хорошо, что ты сейчас позвонил. Как выступил?
— Первое место.
— Так ты теперь у нас чемпион?
— Нет, пока нет.
— Ну ничего, все впереди. Я почему-то была уверена, что ты выиграешь эту гонку в Риге. Ты будешь чемпионом, если захочешь. В тебе чувствуется сила.
— Да? Спасибо. Как там Гена. Как он себя ведет?
— Вполне сносно. Но его нужно постоянно контролировать. Ты, вот что. Давай-ка, приезжай завтра к нам на дачу, пообщаешься с ним, и мы с тобой переговорим о будущем. По телефону долго объяснять. Сможешь?
Я подумал, что стоит съездить. «Если гора не идёт к Магомету, то Магомет идёт к горе», как говориться. Мне нужно понять имеет ли Марго отношение к синдикату.
— Сколько ехать на электричке?
— С Казанского минут сорок. Я тебя встречу на станции.
— Там будем только мы? Я, ты и Генка?
— Нет, у меня там сейчас родня и друзья живут, я с ними Генку оставила. У нас каждый август и сентябрь полно гостей на даче.
Выйдя к оговоренному времени на одной из подмосковных станций, я с пакетами и подарками сошел с платформы на небольшую привокзальную площадь.
В выходной день здесь было многолюдно. Марго, как и обещала встречала меня у станции. Она потребовала следовать за ней и не отставать.
Я рассматривал ее фигуру, энергично шагающую впереди, пробираясь через толпу в длинной юбке. Она выглядела, как мать семейства без своего выводка.
Я же в своих джинсах и серой почти вратарской кепке, надвинутой слегка набок двигался чуть позади Марго, нагруженного сумками и пакетами.
Среди прочего в сумках лежали купленные московские буханки свежеиспеченного хлеба. Марго попросила меня купить.
Как ни странно, в тот день было необычно солнечно, даже жарко.
А тут еще и от сумок обдавало хлебным теплом. Мы сели в местный
Марго заговорила со мной о команданте Че Гевара, который в двадцать шесть лет присоединился к кубинскому подполью и стал героем всей Латинской Америки.
Быстро став правой рукой Фиделя Кастро, который, кстати, был тут совсем недалеко в Подмосковье в 1963 году, он сражался плечом к плечу кубинскими партизанами -революционерами свергал режим диктаторра Батиста.
В тридцать два года успел побывать на посту министра сельского хозяйства, министра промышленности. Затем воевал в Африке, снова в Латинской Америке.
Он делал это очень успешно.
«Не было человека, которого ЦРУ боялось бы больше, чем Че Гевару, потому что он имел возможности и харизму, необходимые, чтобы направить борьбу против политических репрессий традиционных иерархий во власти в странах Латинской Америки», говорил беглый агент ЦРУ, Фил Эйджи.
Че Гевара успешно воюет до тех пор, пока в Боливии его не предает его друг и соратник, художник Сиро Бустос. В возрасте тридцати девяти лет Че Гевару расстреливают, а тело выставляют на всеобщее обозрение.
Потом боливийские солдаты вместе с американскими офицерами из «зелёных беретов», прошедших школу контрпартизанских действий во Вьетнаме, пленили и позже,через пару дней, расстреляли Че.
Я читал про команданте, но Марго знала о нем неизменно больше.
Ведь ее родители были дипломатами в Латинской Америке. О нее я узнал, что команданте был у них дома в гостях. И она видела его вживую во время визита в 62-ом году.
Она не грустила, но рассказывала мне о нем с чрезвычайной теплотой и улыбкой на лице.
Мне показалось, что она влюблена в него, как девочки влюбляются в карточки киноактеров, а потом забывают об этом.
Но в отличии от них Марго так и не смогла избавиться от своего чувства к великому революционеру, которого боялись США.
А миллионы людей от мала до велика по всему миру любили его за отвагу и готовность отдать себя и свою жизнь делу революции.
Сначала мне подумалось, что молодая женщина влюбленная в легенду никак не может быть частью, а тем более высокопоставленным заправилой синдиката.
— Знаешь почему я тебе рассказываю про команданте?
— Почему?
— Я чувствую что у тебя такое же сердце. Ты полон энергии, способной перевернуть мир.
Я попробовал представить себя в роли революционера. Конечно, моему мальчишескому самолюбию это льстило. И вроде Марго говорила искренне.
Но я поймал себя на мысли, что это точно лесть. Как нам порой хочется, чтобы лесть была правдой. Но как говорил наш Ломоносов: «Льстивый человек мед на языке, яд в сердце имеет».
— Тебе одному из немногих удалось выиграть свою первую гонку. Это дар судьбы. Она одаривает везением тех, кого любит. Не растеряй это. Мы приехали.