Скорость. Назад в СССР 3
Шрифт:
Точнее, не поднимался, а стоял в ожидании, когда стюардессы начнут запускать в салон.
Всё-таки наши люди имеют особые черты характера, которые можно выкупить, наблюдая за подобными очередями.
Одна часть людей стояла затылок в затылок на ступенях так плотно, прижимаясь к стоящим впереди, что это невольно вызывало улыбку.
Другая, толпилась внизу согласно ситуационно занятым боевым позициям.
В этой боязни оказаться в хвосте очереди, было что-то патологически смешное из чёрно-белых немых комедийных
Ладно, если бы в посадочных талонах отсутствовали указанные места, и все садились бы куда попало.
Но за каждым было зарезервировано место, на которое не мог никто претендовать.
— Проходят пассажиры с детьми, потом пассажиры второго салона! — выкрикнула молоденькая стюардесса, наверно моя ровесница, толпа начала недовольно роптать, но, в конце концов, как-то организовывалась.
Я нечасто летал до этого, поэтому каждый новый полёт воспринимался мною, как неизведанное волнительное приключение.
Я не понимал, как люди могут променять это предвкушение на нервы и толкотню в очереди.
Я взошёл на борт авиалайнера, гордости гражданской авиации СССР.
Сто пятьдесят четвёртый был «самым-самым» из всех типов воздушных судов, выпускаемых советским авиапромом.
Та самая миловидная стюардесса проверила с улыбкой мой посадочный талон, а потом, совершив какое-то чудовищное усилие над ручками люка, заперла его за спиной.
Моё место пустовало в середине двухрядного первого салона.
Впрочем, первый и второй салоны отличались только количеством мест. В первом их было примерно вполовину меньше.
Другие борт проводницы сновали по салону, кто-то из них надковывал непонятные цифры и термины, видимо, для диспетчерской службы.
Я поздоровался с соседями, положил небольшую спортивную сумку на длинную багажную полку. В ней помещались все вещи, которые я взял с собой.
А после плюхнулся в своё кресло. Мне было просторно и комфортно на месте у прохода.
Наш самолёт благополучно взлетел, и через некоторое время стюардессы начали развозить на тележках минеральную воду, предлагая конфеты-стекляшки «Взлётные».
Я невольно залюбовался красивой девушкой, бортпроводницей, которая предложила мне воду. Она мягко улыбалась и терпеливо ждала моего ответа.
Сколько у нас в стране красивых девчонок.
Не размалёванных, не «отштукатуренных», а тех, что светятся естественной красотой.
Я прочитал на аэрофлотовском значке её имя «Марианна». Наверно, я не отвечал ей целую вечность.
Из всех стюардесс на борту нашего ТУ-154 она была самой очаровательной и самой неуловимой.
Мне очень хотелось незаметно погладить её по руке. Конечно, это было бы лишним и неуместным.
Я мысленно поругал себя и подавил желание.
Но пока я думал, что вот-вот прикоснусь к её ладони, когда она передавала воду, она уже успела предложить и разлить воду всем пассажирам
Я знал, что нам предстоит обедать, и посчитал неплохой идеей немного поболтать с Марианной.
С одно стороны меня влекло к этой бортпроводнице, а другой стороны, я подумал о том, что только что оборвал два неоконченных романа с достойными и не менее красивыми девушками Сашей и Настей.
Воспоминания о причинах разрыва отбили у меня всю охоту заводить новое знакомство со стюардессой. Чтобы не будоражить свою фантазию, и не провоцировать беседу, я решил поспать.
Меня клонило в сон, потому что я проворочался всю ночь перед полётом и толком не выспался.
Я стал думать о моих московских делах, о том, что уступил своё место в команде Глебу с разрешения Трубецкого.
Игорь Николаевич не очень понял причин, но сказал, что доверяет мне и уважает моё решение. Я же надеялся, что ещё вернусь в команду автобазы Академии Наук СССР, после того как разрешу проблемы и добьюсь своих целей.
Постепенно я задремал, а потом и вовсе провалился в глубокий сон.
Но по непонятным для меня причинам Марианна всё-таки разбудила меня и предложила блюда на выбор.
Она продолжала улыбаться, и я понял, что теперь это она разглядывает меня, как я её в начале полёта.
Эта мысль меня немного смутила, и я даже не разобрал, что именно я выбрал из еды.
Когда они с коллегой собирали у пассажиров посуду после обеда, проезжая между рядами. Марианна незаметно сунула мне маленький клочок с московским номером телефона. Я разглядел его позже, когда уже вышел из самолёта в Борисполе.
У меня, конечно, появились подозрения, что она выполняет чьё-то поручение, например, комитетчиков, но быстро отбросил эту мысль, потому я почти спонтанно выбрал один из рейсов на Киев и сел на самый ближайший рейс.
Билет был куплен за час до вылета.
При всей неограниченной власти КГБ или ограниченных возможностях синдиката, невелика я птица, для того чтобы так стремительно подослать на рейс «своего» бортпроводника.
Судя по тому, как Марианна провожала меня глазами, я просто ей понравился, и она почувствовала, что наша симпатия взаимна.
А вот на стоянке такси в Киеве, меня встретил человек из синдиката, который представился Тарасом.
— Здоровеньки булы, Сашко. Добро пожаловать, вон моё авто, — с лёгким украинским акцентом сказал парень лет тридцати и повёл к своей машине.
Никаких шпионских паролей и отзывов, передач рваных половинок купюр, всё обыденно. Никакой конспирации.
В Москве меня тоже просто инструктировали простой фразой «тебя встретят и подойдут» по прилёте в Борисполь.
Интересно, как он меня узнал? За мной следили? Я сильно отличался от других пассажиров, нагруженных багажом и поклажей.