Скорость. Назад в СССР
Шрифт:
Кстати это от нее я узнал, что наши врачи не давали клятвы Гиппократа, а принимали Присягу советского врача.
Утренние разговоры с ней лечили не только тело, но и душу. Она смогла поселить во мне уверенность, что я смогу возместить нанесенный ущерб и команде, и семье.
Хотя, если честно, я до этого в этом очень сомневался. Трубецкой ни слова не сказал о зарплате. Я не знал, сколько времени мне придется пробыть учеником слесаря.
К тому же я прекрасно знал, что все команды имеют денежные затруднения.
Автоспорт у нас в СССР любительский. Автобаза помогала помещением, иногда запчастями и транспортировкой машины до места проведения гонки. Все остальные расходы висели на команде.
Любишь с горочки кататься, люби и саночки возить.
Выезды на тренировки, бензин, резина, которая «горела» после каждой гонки, билеты членам команды.
Всё это оплачивалось на общественных началах. Клубам и командам при автозаводах было чуть полегче. У них заводское финансирование.
На том же ралли кубка мира Лондон-Мехико команде Москвича сказали тратьте сколько надо, но денег дали мало.
Поговаривают тысяч двадцать зеленых, то есть американских долларов, на всех. В то время как Порш выделил чуть ли не сорок на одну машину.
А вся команда Роллс-Ройса потратила под миллион на ту гонку. Миллион! Фантастические деньги.
Нам бы такие, наши машины наверно оснастили бы вертикальным взлетом.
Мне наша компания нравилась, несмотря на невеселый повод, который привел меня сюда, дни в больнице пролетали незаметно и проходили весело.
Первым выписали азербайджанца. Он взял с меня обещание пригласить на банкет по случаю празднования моего первого места в ралли-Монако.
Оставил мне на всякий случай телефон, вдруг Князю что-то понадобиться купить на рынке и пожелал всем скорейшего выздоровления.
Я так и не увидел его любовницу, то ли она приходила в то время, когда я спал, то ли жена ловеласа шуганула ее так, что она сочла не появляться до самой выписки.
Вместе с Аждаром исчезли толпы шумных родственником бесконечно таскающих всякую разную еду и напитки, которые мы под конец отдавали медсестрам и санитаркам. Потому что дефицита или нужды в пище мы не ощущали.
Кстати о пище — еда была очень даже приличная. Я почему-то думал, что будет значительно хуже. Видимо ориентировался на рассказы тех, кто раньше лежал в простых советских больницах.
Я думал будет безвкусно и пресно. Ошибался. Кормили нас классно. Особо мне понравилась творожная запеканка. Вспомнил свои пионерские лагеря и каникулы.
Однажды так расхвалил её, что санитарка, разносящая завтраки, не спрашивая притаранила мне добавку.
Мои соседи по палате, тоже были довольны.
Видимо все же качество и вкус еды зависит коллектива поваров в каждой отдельно взятой больнице.
После
Но убеждал, что у них в Киргизии «все точно так же, как у азербайджанцев». Каждый родственник, что нибудь, да принесет. А родственников, ой как много.
Логика такая: чем больше людей приходит, тем более уважаемый человек лечится в больнице. А чем более уважаемый человек, тем больше внимания ему уделяют доктора и медсестры. Одним словом, лежат люди в Киргизии не так, как в Москве.
Я не стал уточнять госпитализируются ли любовницы вместе с пациентами в Душанбе. Не хотел портить картину благостную больничного гостеприимства в Средней Азии и давать Закавказью фору в этом отношении.
Не для кого не было секретом, что запрещенное многоженство все-таки тайно практиковалось в некоторых республиках. Возможно, пальма первенства принадлежала солнечному Азербайджану.
Все эти мама приходила ко мне ежедневно, несмотря на мои протесты.
Я чувствовал себя уже хорошо. И лечащий врач разрешила мне прогулки. Еще через пару дней.
Следующим палату покинул прибалт, с которым мы много болтали. Ну как болтали. Он часто был не многословен и медлителен и паузы в разговоре заполнял я. Его это вполне устраивало.
В Литве на недалеко от Каунаса на трассе под названием Неманское Кольцо раньше регулярно проводили соревнования по кольцевым автогонкам, но после реконструкции передали ее мотоциклистам.
Он подкупил меня своим обещанием съездить в Латвию на соревнования на Рижское кольцо Бикерниеки и прислать фотографии оттуда. Мы обменялись почтовыми адресами.
Мы с ним нашли язык не только по теме литовских гонщиков, но и осуждали полу запрещенный, полулегальный хард-рок. расставались, как добрые приятели, несмотря на разницу в возрасте почти в десять лет.
Он подкупил меня своим обещанием съездить в Латвию на соревнования на Рижское кольцо Бикерниеки и прислать фотографии оттуда. Мы обменялись почтовыми адресами.
Немногословного пациента из Полтавы перевели в другое отделение. У него начала скапливаться жидкость в животе. Мы пожелали ему скорейшего выздоровления.
В этот же день вечером мой лечащий врач сообщила, что меня завтра выписывают.
Это известие сильно взволновало меня. Ведь я знал, что мне предстоит визит в милицию, а самое главное первая встреча с отцом, после всего произошедшего.
* на вкладке «Доп.Материалы» есть минутное видео той самой гонки 1948 года, Гран При Монако, где на 0–36 князь Игорь Николаевич Трубецкой проезжает на машине под номером «36»
Глава 7