Скорость. Назад в СССР
Шрифт:
Баклан слушал меня без энтузиазма. Он поморщился.
— Слушай, мне все твои стойки, тяги, жесткость до звезды. Цена такая. Берешь, бери. Нет иди ищи хоть в Совтрансавто, хоть на Луне, я таких как ты, каждый день пачками вижу.
— А я говорю не продашь. Таких, как я ты не можешь видеть, чувак. Они все другие. Не продашь потому что они подойдут только на машину ВАЗ 21013 с экспериментальной торсионной подвеской. Завод выпустил их ровно пятьдесят штук. Знаешь, сколько из них переделали под гоночные?
Он
— Думаешь, примерно пятьдесят? — на этих словах он даже расслабился, сложилось впечатление, что морщины на лице разгладились, у него появилась надежда продать залежавшийся неликвид, — угадал, Иннокентий, ровно одна! И эта машина стоит в гараже нашей гоночной команды. Всего хорошего, Иннокентий!
Не знаю, что толкнуло меня так поступить. Во мне проснулся какой-то торгаш — авантюрист. Это было весело.
Я бодрым шагом направился к двери и взялся за ключ. При этом я блефовал, но излучал полную уверенность.
Если он согласится на шестьсот, а это был мой предел, то буду по вечерам шить чехлы для Сереги.
— Девятьсот.
Остановившись, я повернулся к нему:
— Четыреста.
— Восемьсот.
Я снова взялся за ключ и совершил один оборот. Замок громко щёлкнул.
— Я же говорил, будешь просить взять за триста.
— Слушай, пацан! — он явно разозлился, — ты мне мозгу не делай, не доводи до греха. Шестьсот или проваливай в бебеня.
— А тебе оставляю сто авансом, ты мне пишешь расписку, ещё пятьсот через неделю.
Он побагровел от злости. Нужно было спасать ситуацию.
— Подожди, Иннокентий, не злись. У меня только пятьсот. Я не рассчитывал на шестьсот. Но признаю — цена справедливая. Я деньги не печатаю и не загребаю экскаватором, как вы тут всё. Мне ещё стольник нужно где-то раздобыть, понимаешь? Для меня это весомая сумма.
— Гони свой стольник, четыреста привезешь до вечера. Еще стольник через неделю. Тогда и заберёшь свои сраные гоночные амортизаторы. Они у меня вот где уже.
Он приложил ладонь к своему горлу.
— Хорошо, пиши расписку на сто рублей.
— Чего? — он снова закипал.
— Без расписки не возьму. Я вечером приеду, а ты мне скажешь, не знаю никакого Александра. Плакали мои бабки. У нас тут даже нет свидетелей, кто мои слова подтвердит и то, что ты получил сто рублей.
— У нас так не принято. А если менты меня вместе с твоей распиской за жопу возьмут?
— Мы с тобой оба рискуем. Меня могут повязать не меньше твоего, у меня вообще суд скоро. Пиши расписку.
Я извлёк из внутреннего кармана купюру в сто рублей положил на стол, хлопнув сверху ладонью
Он разозлился, но достал чистый лист бумаги и спросил:
— На кого писать?
— Пиши на Саню Академика.
Глава 14
—
Я извелек из внутреннего кармана купюру в сто рублей положил на стол, хлопнув сверху ладонью
Он разозлился, но достал чистый лист бумаги и спросил:
— На кого писать?
— Пиши на Саню Академика.
Гонщик должен быть смелым, но не должен забывать,
что ничего не боятся только дураки.
Вальтер Рёрль
Моя душа ликовала, эмоции внутри меня звучали словно симфонический оркестр, а в крови бушевали неведомые стихии.
Я не знаю, как именно сработало моё воображение, но никакой торсионной подвески для нашего Жигуленка не существовало в природе.
Баклан наверняка хорошо разбирался в серийных запчастях, а вот вероятность того что он разбирается в гоночных подвесках, была крайне низка.
По выражению его лица с самого начала было видно, что он желает избавиться от этих амортизаторов как можно скорее.
Наверняка он купил их у Стрелкова за пять сотен рублей.
Но не один уважающий себя торгаш, к каким, несомненно, причислял себя Баклан, не позволит себе продавать товар без прибыли.
Жадность сыграла с ним плохую шутку. Он увидел «фирму» и тут же схватился за амортизаторы «Koni».
Скорее всего, он хотел на них наварить два конца, то есть сто процентов.
Но товар оказался неликвидом, что в общем-то во времена дефицита запчастей было абсолютно непостижимо.
Покупатели сметали всё. Особенно импортное. Только успевай отгружать.
Промучившись с полгода и не найдя ни одного человека, кроме меня, заинтересованного в покупке, Баклан вынужден был накинуть сверху сто рублей вместо пятисот, лишь бы вернуть вложенные деньги.
Мой рассказ про гоночную подвеску закрыл недостающие бреши в его картине мира.
Несмотря на нервозность, чувствовалось, что Иннокентий рад избавиться от них. Пусть с минимальным доходом. Наверняка над ним подтрунивали коллеги, и он будет заливать им, что продал амортизаторы в три конца. Тысячи за полторы.
Очевидно, что здесь на Южнопортовом автомобильном рынке крутились огромные бабки.
А это не могло не привлекать внимания разных проходимцев и мошенников.
Не приходится удивляться, что тут появились уголовники, аферисты всех мастей и вся эта «кидающая» шатия-братия.
Первое знакомства с теневым сектором российской экономики состоялось. Чуждая подавляющему большинству жителей нашей страны, теневая экономика была реальностью.
Сам авторынок оказался не таким уж страшным, как его описывали.