Скованные одной цепью
Шрифт:
Павел невозмутимо трапезничает, лишь изредка бросая на меня взгляды, в которых я ничего прочесть не могу.
— А почему вы решили, что меня обидел техномаг? — лучший ответ — это встречный вопрос, так можно увести разговор в другое направление, но в моём случае это не сработает, поскольку знаю: все видели вчера корзину с лилиями и техномагическим Васечкой в ней.
— Догадаться не сложно, — подтверждает мои домыслы Павел. — Вы получили подарок и приглашение на свидание. Как я понимаю, свидание состоялось, а сегодня на вас просто
В ходе его монолога, я начинаю есть свой суп. Не потому, что аппетит вдруг проснулся, а для того, чтобы занять рот, уклоняясь от ответа.
— У вас ведь нет никого, кто мог бы защитить вас. Я имею ввиду родных… э-э-м… вы росли в интернате… я читал ваше личное дело. Знаю, вы не привыкли доверять малознакомым персонам. Но я ведь в вашей команде и на вашей стороне. И я могу помочь.
— Зачем? — не выдерживаю я. — Зачем вам мои проблемы? Причина? У всего есть причина. И у вашего предложения тоже. Только не говорите, что я вам нужна, как ценный работник. Свою работу я делаю в любом состоянии. Разве нет?
Я начинаю злиться. И чтобы не нарваться на беду, решаю умолкнуть. Язык мой — враг мой. Тише, Алёшка, давай помолчим…
— Вы правы, — выпрямляется Павел, вытирает рот салфеткой. — Да, вы правы, причина есть. Но озвучивать её сейчас было бы глупостью с моей стороны. Я ведь достаточно зрелый мужчина, чтобы понимать — в вашем теперешнем состоянии вы ненавидите всех особей мужского пола.
— Я поняла ваш намёк и… боюсь, разочарую вас. Я уже влюблена и это никак не изменится. Поэтому благодарю вас за предложение, но я откажусь, чтобы потом не быть вам обязанной.
— О ваших чувствах мне известно, так же, как и известен предмет вашего обожания. Что же касается помощи… хм… обещаю никогда не требовать оплату за неё, ни в каком виде.
— Это очень любезно с вашей стороны, — отвечаю я, но не верю ни одному его слову. Сколько раз я слышала о таком бескорыстии и всегда это была ложь.
А он, как будто прочитав мои мысли, продолжает невозмутимо:
— Знаю, что не верите мне. Не буду настаивать. Но знайте, вы всегда можете положиться на меня. Что бы ни случилось — я помогу.
— Благодарю вас, — мой голос звучит ровно, но горячий ком уже подкатывает к горлу, и так хочется разрыдаться, уткнувшись в его плечо.
Да, мне нужен такой друг, сильный, большой и бесстрашный, а так же добрый и бескорыстный, чтобы прийти к нему и засопливить его жилетку, залить её слезами и выговориться, наконец-то, обо всём, что накопилось внутри и жжёт сердце. Но разве этим другом может быть Павел? Нет, вряд ли. Да и я не знаю его настолько хорошо, чтобы довериться. И… я не верю никому. Он может говорить одно, а думать совсем другое.
Кстати, я ведь могу узнать, что он думает. Ну-ка,
— Павел, скажите, а вы знаете, что такое Северный Фронт? — спрашиваю я, пуская ленты потока плавно влиться в его мысли.
Слышу в его голове беззвучное: «А что это может быть такое? Что-то военное, наверное…» и тут же вопрос вслух:
— Видимо, это что-то из прошлого, из истории о какой-то войне? Ну, если брать военные термины, то это «наступление войск со стороны севера». Или что-то вроде того. Не совсем понимаю, зачем это вам? Это что-то важное?
Если бы имел отношение к группировке, то непременно бы подумал: «Откуда Волкова знает про Северный Фронт?». Но ничего такого в его мыслях нет. Я плавно возвращаю ленты потока из сознания Павла, а то вдруг обнаружит вторжение, он всё-таки маг и на многое способен.
— А-а, так это что-то военное, ну тогда понятно, — быстро отвечаю я. — Не важно. Вот знаете, Павел, меня всегда волновал вопрос: как дальше живут родители, когда их ребёнка осушают? Неужели они просто выбрасывают его из своей жизни навсегда?
— Хм… это сложный вопрос, — отвечает он серьёзно. — Конечно, это тяжёлый удар для родителей, был бы… хм… если бы они не были к этому готовы. Вы же знаете, что процент силы магии можно определить уже через неделю после рождения мага. И этот процент практически не меняется до восемнадцатилетия. Так что родители, а это, как правило, один только с магическим потоком, уже в курсе того, что будет дальше. Так что…
— Так что у него есть время свыкнуться с неизбежным или… найти способ справиться с этой бедой, — заканчиваю я его мысль и продолжаю. — А среди ваших знакомых есть кто-то, кого это непосредственно коснулось?
— Кажется, нет. Точно, нет. Все мои знакомые или женаты на магинях, или не женаты вовсе, — улыбается он. — Но есть известные личности, кого коснулась эта проблема. Ну, например, вот ваш преподаватель, магистр Сорж. Ещё в газетах писали про его дочь, которую осушили по решению комиссии, когда полиция арестовала её за создание психотропных веществ, кажется. Она работала в частной клинике и что-то там незаконное творила со своими пациентами. Это был громкий процесс. Но вы ведь не знаете, это было давно, вы в то время ещё в школе учились, наверное.
— Да? Нет, я не знала. Я как-то раньше этим не интересовалась… А сейчас вот задумалась…
— Вы беременны? — быстро делает своё предположение Павел. — А отец техномаг и ваш ребёнок… он…
— Он будет М + Т, то есть 100% + 80%. Ну, во всяком случае, не пустой, — быстро предполагаю я, а потом спохватываюсь, — ой, нет, нет! Я не беременна, а-м-м… надеюсь.
Павел, вроде как, облегчённо выдыхает. Ага, известие о моей предполагаемой беременности его не обрадовало.
Что же, беседа получилась информативная, но продолжать её нет никакого желания. Я смотрю на часы и мой собеседник правильно понимает мой жест.